– Вот это и будет первым пунктом обещанного наказания, – отчеканил он. – Во мне есть недостаток, который ты не можешь принять. Прими его – и я не вспомню о куче твоего вранья. Справедливо?
Я усмехнулась:
– Это не так легко. Могу, конечно, вслух не говорить, но мысли не остановишь.
– Тогда второй пункт наказания – позволь мне стать для тебя тем, для кого никакие недостатки уже не будут играть роли. Например, перестань делать вид, что мы не вместе. Держи меня за руку в любых обстоятельствах – и мне этого хватит, чтобы с обстоятельствами справиться. Начнем с ректора, брата моего отца, потом постепенно перейдем к более сложным случаям. Это и будет твое наказание – не сдаваться, как делала до сих пор.
Преодолев порыв рассмеяться от непонятной радости, я все еще цеплялась за доводы рассудка:
– Я… Это слишком скоро, Сат. Не буду врать, что совсем не хотела бы попытаться, но принимать решение прямо сейчас?
– А я как раз и прошу начать пытаться, а не продолжать от меня бегать.
Он взял меня за руку, а улыбку я удержать все-таки не смогла. Он нравится мне! И он не отпустит – и не только потому, что влюблен, а потому что сама его природа не настроена отпускать. Быть настолько любимой – невообразимое счастье. Но быть любимой без права передумать – удовольствие сомнительное, странное, нечеловеческое. Хотя говорит-то он пока только о прекращении вранья и беготни – разве от меня убудет? Разве сама я не того же самого хочу?
– А что будет с Реокками? – вспомнила о важном, чем немного испортила ему запал.
– Пока не знаю, подумать надо. Но если ты будешь со мной, тогда попытаюсь и их взять под крыло – по крайней мере не дать в обиду или выплатить за них штраф. В конце концов, они сами подписались называться твоей семьей – что странного в том, что я их защищаю?
И опять это противоречивое: бесконечная благодарность и червоточинка сомнений, обозначенная слишком ясно «если ты будешь со мной».
Решение в любом случае принято, у меня на данном этапе и не было другого пути. Уже загоревшаяся влюбленность не затухает, какими аргументами ее ни поливай, а все сомнения вполне могут быть преходящими. Да и кто знает, не проснется ли и во мне после обращения та же драконья жадность? И тогда мы с Сатом просто вцепимся друг в друга когтями и клыками, став самой нерушимой и счастливой парой до конца наших дней.
Лисам вечером заявила, заранее натренировав тон с ноткой брезгливости:
– Пока не решила на ваш счет, было не до того. Мы так здорово погуляли – столько времени я провела в столице, а ни разу не была на набережной! Сегодня запускали фейерверки – у меня чуть сердце от восторга не остановилось! В моем-то селе таких зрелищ не видать.
Сат стоял в стороне, едва сдерживая смех. Он предложил несколько вариантов расправы, но я, так долго злившаяся на шантажистов, теперь не могла отыскать в душе столько злости, чтобы дать согласие. Про фейерверки я не обманула, но лишь Сат мог сказать, что на самом деле я почти ничего не рассмотрела – после первого же залпа попала в его объятия, а когда поцелуй закончился, последние огни салюта уже погружались в воду. Хотя сердце от восторга заходилось, это верно.
– Дорогая Лорочка, – шептал Орин, который будто растерял весь свой лоск и перестал быть на себя похожим. – В конце концов, ваша любовь стала возможной из-за наших действий! Назови вмешательством судьбы!
– Да и в академии пока еще ничего не знают, – напомнила Оли. – А что, если узнают?
У нее все еще хватает наглости мне угрожать – суть не изменишь. Хоть братец и зашикал на нее, но Оли будто всерьез не понимала, что делает не так. Я ей улыбнулась ласково, сделав вид, что вопроса не расслышала:
– В общем, я еще подумаю. А пока неплохо, если вы будете вести себя как мои ближайшие друзья.
– Что угодно! – обрадовался Орин.
ebooksa