ГОН

Если судить по внутренним часам, то в таком состоянии я провел не меньше месяца. Переворачивался, когда начинало колоть, глотал что дают и все остальное время бездумно расползался надувшейся квашней по всем доступным углублениям. Однако все хорошее рано или поздно заканчивается и постепенно я обнаружил себя в реальном мире. Слабости еще было хоть отбавляй, но это уже была совершенно другая слабость. Ну… Примерно как холодок весной, дающий отчетливей почувствовать надвигающее тепло.

- Леонид Ильич, еще не меньше недели! - внезапно послышалось из коридора

Ого, кажется ко мне посетители. Я сел на кровати и пятерней попытался привести свою шевелюру в порядок.

- Александр, добрый день! Тут вот меня попросили передать… - я с удивлением смотрел на смущающегося Брежнева. Ну не в первый раз же он так к больницу ходит? Или в первый?

Нет, так точно в первый раз. В авоське темнел разводами арбуз. Зимой? Я осторожно постучал пальцем по нему.

- Самый настоящий. - будущий генсек точно так же опасливо разглядывал меня.

- Но на дворе зима же. Или я настолько долго болел? - от внезапной догадки я аж вскинулся.

- Нет, ты всего неделю тут. Можно нас оставить на минуточку? - он повернулся к доктору.

Так, кажется, сейчас будет что-то этакое.

Дождавшись, пока доктор закроет дверь, Брежнев как-то по особенному взглянул на меня.

- К сожалению, после того разговора нам не удалось поговорить — он достал из кармана пиджака блокнот и раскрыв его, взглянул внутрь — но это и к лучшему.

- Все, что ты рассказал в машине, можно легко списать как на провокацию, так и на попытку вербовки. Молчи, все равно не поверю. — он легонько пристукнул по столу — но сейчас у меня появился беспроигрышный вариант ответить точно на вопрос касательно тебя. Открывай свою библиотеку!

Какую библиотеку? О чем он? А, про познание. Я молча кивнул, подтверждая «открытие».

- Ищи там у себя фотографию делегатов восьмого съезда коммунистической партии Казахстана.

Довольно быстро перед моим внутренним взором возникла черно-белая фотка толпы мужиков с редким вкраплением женщин.

- Январь 1956? Я чего, новый год пропустил?

- Не отвлекаться! Рассказывай, что видишь.

- Ну в каком-то зале в четыре ряда сфотографировались. Передний ряд сидит, сложив ноги по-турецки. Только один сел как обычно и видно его полосатые носки. Вы посредине сидите, немного выпучив глаза. Слева в дальнем ряду, под светильником, в момент съемки мужик головой дернул и смазался. Рядом с женщиной в белой кофточке. Что еще?

- Да …. - набрав воздуха, Брежнев принялся материться, выкладывая фигурную вязь про меня, себя и заглянувшего на шум врача. Тот, понятливо кивнув, закрыл дверь с той стороны.

Я же, поворачивая голову за ходящим туда-сюда Леонидом Ильичем, пытался понять, как же так получилось, что Новый Год прошел мимо меня. Вроде никаких празднеств в больнице не было…