— Не нужен.
— Все, пап, пошли, — Арс толкает Глеба в спину.
— Мам, — Алёнка оборачивается, — может, ты пони хочешь? А? Поник классные. Не хочешь, нет?
— Пошли, — Марк тащит ее за Глебом и Арсом. — Вот хитрющая, но тебе еще учится и учится.
— У тебя?
— Можно и у меня.
— А он у меня учится, — смеется Арс.
Когда дверь закрывается, я медленно выдыхаю и вытираю живот от пятен густого прозрачного геля.
Рука трясется.
Я уже чувствую, как малыши шевелятся, и скоро их танцы станут активнее и сильнее, а я все никак осознать не могу, что скоро рожу еще двоих.
Еще и пацанов.
— Я же тебе тогда говорила, что все будет хорошо, — узистка улыбается. — А какой ты был испуганной, злой и растерянной. Дети у тебя замечательные, муж…
— Почти бывший муж, — сажусь, откладывая салфетки в сторону, и прячу округлившийся живот блузкой. — Сегодня забираем свидетельство о расторжении брака.
— Чего? — узистка вскидывает бровь, зависает на несколько секунд и шепчет. — Не поняла. Чего, блин?
— Сегодня он станет мне бывшим мужем, — пожимаю плечами.
— Чего? — недоуменно повторяет узистка. — Тогда какого черта… Вы в разводе такие милые? Что за бред?
— Да я сама себя странно чувствую, — вздыхаю. — Но мы потом опять поженимся. Должны, — с беспокойством смотрю на узистку, — я же его тогда точно убью, если вздумает обмануть. Не должен же.
Накатывает очередная волна тревоги, и я хочу заплакать. Пожалеть себя, что я теперь в разводе.
Я так надеялась, что в этот раз меня обойдет стороной моя плаксивость, но ничего подобного.
— Я теперь разведенка, — шмыгаю я. — Беременная разведенка с тремя детьми. И по щекам текут слезы.