— Проваливай…
Он накрывает меня второй половиной одеяла, после подходит к двери и запирает ее на замок. Стоит минуту ко мне спиной, проводит ладонью по щеке и разворачивается ко мне.
— Нина…
— Замолчи.
— Я лишь раз… Только один раз, — хрипло шепчет он. — Я знаю, что я не должен был этого делать, Нина. Но сейчас мне от этого не легче. Ты моя жена. Я тебя люблю, никакая интрижка этого не изменила.
— У тебя будет ребенок…
— А еще у меня их трое, — подходит к кровати и сверлит меня черным взглядом. — Трое любимых детей, которых я хотел.
— Что же ты…
— Не подумал о них? — усмехается. — Что я должен ответить на этот вопрос? Что я эти три месяца себя говном чувствовал?
— Ты должен уйти, — шепчу я. — Ты не имеешь права больше находиться здесь.
— Я не уйду. Нина, я действительно сожалею. И я тебе не лгу.
Взгляда не отводит и ждет того, что я приму его сожаления и пойму его.
— Это… — задыхаюсь. — Глеб, ты нагулял ребенка. Чего ты ждешь от меня? Что я приму его? Может, — сажусь. — Ты сейчас предложишь познакомиться с твоей беременной сучкой?
Я хочу открыть рот и просто орать на него, чтобы выплеснуть все отчаяние, которое жжет глотку ядом.
Но внизу дети. Наши дети, которые не заслужили всего этого.
— Я хочу… Я не знаю… Я хочу, чтобы ты была моей женой, с которой я могу все это обсудить.
— Я готова обсудить с тобой развод… — мои руки как безвольные ветки.
И меня опять ведет в сторону от слабости. Я падаю на подушку.
— Нина, — Глеб похлопывает меня по лицу. — Посмотри на меня.
— Не хочу на тебя смотреть, — пытаюсь отпихнуть его лицо пятерней, а он прижимает мою руку к кровати.