Развод. Ты предал нашу семью

Доехали мы до школы в гнетущем молчании. И до кабинета директора тоже дошли без слов.

— Да! — Зинаида Аркадьевна скрещивает руки на груди.

— Неужели? — Глеб не сводит с нее взгляда.

Сегодня он встретится с Надей. И, конечно же, я хочу потребовать того, чтобы я присутствовала, но есть ли в этом смысл?

Может, мне стоит отойти в сторону и понаблюдать?

Как же тяжело сидеть рядом с Глебом и играть перед чужими людьми мужа и жену. Я не хочу слушать претензий в сторону моего сына.

— Что бы он вам там ни наговорил, — Зинаида Аркадьевна кривит губы. — Это все ложь. Он проблемный, и всегда юлит, выкручивается, и все выворачивает в свою пользу.

— Так в чем была предыстория всего этого?

Зинаида Аркадьевна нервничает, а я хочу потащит ее в душ и смыть с нее этот дикий и мерзкий парфюм. С крепкими матами.

— Я громко скрипел стулом, — Арс хмыкает. — Я предложил поменять стул. И пошло-поехало. Я долго терпел, — щурится на Зинаиду Аркадьевну. — И общался вежливо.

— Вот! — Зинаида Аркадьевна вскидывает в его сторону пухлую руку. — Вежливо общался! Сидел и зубоскалил! Подрывал мой авторитет! А я просто попросила тишины! И не для себя, а для его одноклассников, которые писали сочинение!

— А в чем была проблема поменять стул? — спрашиваю я.

Да что мне твой стул, дура? Вот это проблема! У нас весь мир перевернулся, а она про стулья вещает. Идиотка.

— Я, что, должна была бегать в поисках стула для вашего сына? Свободных стульев в классе не было! И знаете? Он настолько обнаглел, что ему даже предложили поменяться стульями! Он всех держит в страхе!

— Стульями, я так понимаю, не поменялись? — хмыкает Глеб.

— Запретила, — Арс вздыхает. — И сказала, что я расшатаю и чужой стул, потому что вот такая моя суть. Только и думаю, как сорвать урок и довести ее до слез. В прошлый раз я громко щелкал ручкой. И, внимание, — Арс переводит взгляд на Зинаиду Аркадьевну, — у меня была обычная ручка. Как я ей мог щелкать — большая загадка.

— Но ты чем-то щелкал, — шипит Зинаида Аркадьевна. — Я это знаю.

— Подождите, — Анна Ивановна медленно выдыхает, — мы говорим не о ручках, а о том, что ваш сын использует нецензурную лексику в агрессивном тоне.

— А ее можно использовать в ласковом или вежливом тоне? — Глеб удивленно приподнимает бровь.

Анна Ивановна и Зинаида Аркадьевна зависают на минуту от вопроса Глеба, который поправляет галстук в ожидании ответа.