Пожиратель

Сестра тоже уже стояла во весь рост. Топорик в руке смотрел на врагов немного изогнутым клювом. Не особо распространённое оружие на Земле в соответствующую эпоху, но здесь самое что ни на есть подходящее. Пробивать прочный хитиновый панцирь клевцом не в пример проще, чем тем же мечом, или даже копьём. Удобное, не требующее специальных навыков для обращения с ним оружие. А у меня только голые руки, и ресурса на один быстрый удар.

Стоп! Чего туплю-то? Я уставился на флагшток, словно впервые его заметил. Ну-ка, как оно тут прицеплено? На болты? Нефига себе, у них тут болты в ходу! Да пошло оно… Удар ребром окаменевшей ладони начисто снёс основание казалось бы крепкой палки. Секунда – и я остался без магического подспорья, но с длинной – метра три точно будет – дубиной в руках. Хотя, в моём случае она скорее выступала копьём, пусть и с тупым наконечником. Так, кто тут у нас самый шустрый? Кого спихнуть с крыши первым?

Но в зоне поражения моего чудо-оружия оказались только два препода-физика, что почти взобрались к нам на пятачок, прикрываемые неутомимым Вигелом Кио.

– Не поможет, – покачал головой Грай.

На удивление в его голосе не было страха. Только грусть. Отчего так? Неужто они там внизу настолько суровые, что им это чувство неведомо? Инстинкт самосохранения побеждён? Вот бы мне тоже отключить колотушку в груди. Ведь умом понимаю, что бояться в такие моменты нельзя – шансы выжить стремительно падают. Во всех киношках и книгах с боёвкой и крутыми перцами есть на то указания. Но попробуй тут не обделайся, когда любому оленю понятно, что нам кобзда.

Или Грай на свой дар уповает? У него-то серебристая палочка-стержень в груди с целый палец длиной, и голубой шарик в пол кулака. Под завязку, что ресурса, что маны. Но к чему тогда такие слова? Не поможет кому моя палка? Лично мне, или всем нам, или…

И тут меня осенило: – Он же хочет свалить! Дождётся, когда большая часть оставшихся мурашей заберётся на крышу – их как раз выдавливают к арене со всех сторон солдаты и преподы – и рванёт на шурсе. Пока нас будут драть в клочья, дикий на ускорении расчистит себе коридор – и привет.

А вот хрен ему по всей морде! Я врубил свою пылесосную магию, нацелившись на голубой шарик маны. Нет уж, братец! Помирать, так все вместе! Энергетический клубок ожидаемо начал разматываться в устремившуюся ко мне толстую нить. Причём, с по-настоящему бешеной скоростью. Всего пара секунд – и весь запас Грая перекочевал ко мне в грудь. Но не это меня удивило.

Мёд мне в рот! Серебристый стержень дикого мгновенно растаял попавшей в печь свечкой. Вместе с маной я вытянул из девятки ресурс. Весь, до последней капельки. Оказывается я и так могу!

Грай вздрогнул. Прищуренные глаза в момент округлились. Парень судорожно завертел башкой, словно силясь разглядеть след внезапно удравших запасов. Вечно серьёзное лицо дикого приняло выражение полного охренения. Среди обрушившихся на обворованного бедолагу чувств явственнее всего выделялись: непонимание, обида и… страх. Да, теперь Грай боялся и крепко. Как бы даже не сильнее меня.

Сейчас заорёт. Что-нибудь вроде: «– Моя мана!». Но нет, только беззвучно похлопал ртом, словно рыба, которой нечем дышать и, выдав неопределённое «–Эээ», стиснул зубы. На разбирательства тупо не оставалось времени – первые мураши взобрались на крышу, и бурая шевелящаяся волна, клацая жёсткими лапками по настилу, поползла к нам.

– Бить длинными выпадами! Близко не подпускать!

Громкий голос Вигела Кио звенел фальшивой уверенностью. Преподы уже забрались к нам, и маленький пятачок ровни превратился в кусочек автобуса, так тесно на нём сейчас стало. Какие там длинные выпады? Тут не свалиться бы на замахе, и то хорошо. Кого он обманывает? При всём желании, нам уже не отбиться. Врагов слишком много – с полсотни только на крыше, а земля у арены и вовсе кишит бурой дрянью, как муравейник. Прорываться тоже не вариант. От смерти нас отделяют двадцать метров дощатого ската и десяток секунд, потребных сектам, чтобы их одолеть.

А может… Разогнаться на шурсе – топливо у меня теперь есть – и дальним концом палки в канавку водостока, что окантовкой тянется по всему периметру крыши. Взлечу, как прыгун с шестом и, даст бог, перемахну занятую сектами полосу. На ускорении ещё и не то провернуть можно. Вот только спалюсь моментально. Грай сразу прохавает, кто его обчистил, и тогда…

И кому он расскажет? Все, кто останутся на крыше – без нескольких секунд трупы. А мертвых здесь поднимать не умеют. Пусть потом народ удивляется, моему стремительному восстановлению ресурса. Доказать один хрен ничего не смогут.

Бля! Саша, ты о чём вообще думаешь, кусок ты говна! Я мысленно съездил себе по мордасам. Бросить на смерть товарищей? Пусть и условных. Нет! Не так меня воспитывали: бабушка и телевизор. Лучше уж я подставлюсь, применив силу, которой у меня быть не должно, чем свалю, как последняя крыса! Врублю ускорение, попробую пробежаться по скату вокруг пятачка со своей длинной шваброй. Пройдусь деревяхой по муровым головешкам. Глядишь, выиграю немного времени, а там будь что будет.

Неожиданно волосы дёрнуло налетевшим порывом ветра. Я непроизвольно задрал голову вверх. Что за нахер! Прямо на нас опускался неизвестно откуда появившийся среди ясного неба смерч. Серая воронка раскручивалась с умопомрачительной скоростью. Извивающаяся вершина перевёрнутого конуса тянулась к нам щупом гигантского манипулятора.

– Черхан! – ликующе заорал Вигел Кио. – Наконец, дотянулся!

Кажется, скоростник продолжал кричать что-то ещё, но его голос заглушил рёв ветра в ушах. Я бросил быстрый взгляд в сторону наступающих от жилых корпусов преподов и к своему удивлению сумел выхватить из толпы фигуру нашего коменданта, застывшего с разведёнными руками. Четвёртый ранг! Вот, где настоящая сила! Реальное торнадо создал! Не то, что наши окаменевшие кулачки и считанные секунды вжопуужаленности.

Широченная лыба сама собой забралась на лицо, а через мгновение я почувствовал, как ноги отрываются от крыши арены, и меня бросает в воздушный круговорот вместе с остальными людьми. Картинка перед глазами размылась. Живот моментально свело. Мысли, даже желание как следует блевануть, вымело из сознания, в котором остался лишь отблеск победного: «Мы спасены!».