Потому что на той чаше весов, за которую отвечает он, стоит раз в пять больше гирек, чем на той, за которую отвечаю я.
А принять хочется без всякой логики. Иррационально. Просто потому что Роман заморочился вручить оригинально и весело. И эмоция требует не обижать его отказом. А логика загибает пальцы: вспомни как вы познакомились, вспомни как он пытался купить тебя в Арене, вспомни, что ты его совсем не знаешь, вспомни, сколько это стоит...
А все равно очень хочется принять! И попробуй тут уснуть.
И с утра никакого внятного решения не случается. Кроме понимания, что не факт, что он сможет это вернуть в магазин, если я откажусь. А деньги не маленькие...
Принять?
Но это значит, что я даю добро на дальнейшее вторжение в мой мир. И принимаю его внимание, вместе с этим подарком.
Я этого хочу?
Ты носишь шарф, который им пахнет...
Нет-нет... Папа его точно прибьет. А потом - меня. Нельзя принимать и развивать эту историю!
С другой стороны, а кого не прибьет папа? Что ж мне теперь - в монастырь? Шмелёв хотя бы противоударный. Вон после какого пресса бодрячком держится.
Ты серьезно сейчас?!
Ох… Папе вообще знать не обязательно!
Ты с ним ни разу даже не говорила, Елизавета!
А как же наша содержательная беседа в гримёрке?
Вот-вот...
Но все равно хочется принять подарок. И его внимания хочется тоже.
А как же - Жанна?
Может быть, они расстались?…
Со взорванной головой жду Шмелёва на первой ленте, явившись за двадцать минут до начала. Мне нужно его услышать, наверное. Чтобы принять окончательное решение. Пусть прокомментирует, и я пойму, как поступить правильно.
Сердце беспокойно и неровно колотится. Двигаюсь на середину парты, оставляя для него место, когда он заходит в аудиторию. Горло словно стискивает огромной ладонью. И голосовые связки отказывают.