Сумерки хищников

– Это уже другая история, но в данном случае причина была сугубо экономической: истинный мотив – укрепить правящие элиты, совершенно законным путем отдавая деньги налогоплательщиков безмерно богатым людям. Некая компания заявляет, что собирается создать новый филиал и размышляет над тем, какое место выбрать, обрисовывает радужные перспективы: рабочие места, грядущее процветание… Чиновники принимаются сыпать обещаниями: налоговые льготы, земельные участки, финансирование строительства – все это, разумеется, на средства из бюджета коммунальных служб. Компания получает миниатюрный налоговый оазис, землю, инвестиции в оборудование и здания, и ее акции взлетают.

– Что же получают власти, растрачивая бюджетные средства таким образом?

– Голоса на выборах за вклад в создание новых рабочих мест, а главное – альянс, который когда-нибудь упрочит их положение. Осыпанные щедротами акционеры в знак благодарности тоже помогут элитам.

– Взятками?

– Нет, все куда хитрее: финансированием их избирательных кампаний. На экономическом жаргоне это называется B2B, «бизнес для бизнеса» и win-win, «выигрыш-выигрыш».

– Можете привести пример?

– В прошлом году один гигант заявил, что хочет открыть второй офис в США, но колеблется между четырьмя штатами. Среди рассматриваемых вариантов был Манхэттен. Штат Нью-Йорк и город предложили ему субсидии в размере четырех миллиардов долларов. Годовой оборот этой компании составляет восемьдесят один миллиард долларов, ее директор – самый богатый человек в мире. Инфраструктуры Нью-Йорка в агонии, метро в ужасном состоянии, школы плохо оснащены, электросеть на грани, вода еле соответствует нормативам качества, и все это из-за недостаточного технического обслуживания, что объясняется хроническим дефицитом городского бюджета. И все же мэр и губернатор без труда находят четыре миллиарда на то, чтобы компания-гигант обосновалась в и без того перенаселенном мегаполисе. Логика этой сделки нелепа: все равно что вы потребовали бы у администрации города бесплатную и полностью меблированную квартиру в обмен на обещание совершать покупки только в магазинах вашего квартала. Конечно, нашлись бы владельцы магазинов, которые подумали бы, что это не такая уж плохая идея. Ну да все это общеизвестно. Жабер выложил письма, свидетельствовавшие об обмене услугами между бизнесменами и политиками. При каждом взломе отряды хакеров, работавших на него, становились все больше, и они по-прежнему не подозревали, что за его левым плечом стоит ФБР. Фарс продлился полгода: за это время правительство собрало впечатляющие улики против хакеров. И однажды утром состоялась облава доселе невиданных масштабов. На рассвете загребли шестнадцать информаторов из числа самых активных, среди них два журналиста и профессор экономики. Жабер остался на свободе, а они получили от десяти до сорока пяти лет тюрьмы. Это заставило замолчать многих из нас, в хакерском сообществе поднялась настоящая паника. Кому доверять после предательства Жабера? Теперь вы немного лучше понимаете, почему мы так осторожны и работаем только с членами «Группы».

– У Жабера не было проблем?

– Если вы хотите узнать, не отомстил ли ему кто-нибудь, ответ отрицательный; хакеры – не невинные овечки, но они сражаются через экраны и не прибегают к насилию. И все же когда-нибудь час расплаты настанет, хоть сейчас Жабер и скрывается под другим именем.

– Диего боялся, не стала ли Майя Жабером?

– Любопытная формулировка. Что по-вашему значит «стать Жабером» – предать своих или попасть в западню?

10

У греко-турецкой границы

Двое подняли Майю с земли. Один держал ее под мышки, а другой – за ноги. Они тащили ее по неровной дороге: Майе чудилось, будто разбушевавшиеся волны уносят ее в открытое море, крайне неприятное ощущение. Она приоткрыла глаза, но увидела только тени, попыталась вырваться – но на груди сжались тиски, люди, державшие ее руки, не давали ей шевельнуться. Своим трепыханием она только разбередила поврежденную ногу. У нее вырвался стон, но чья-то твердая рука зажала ей рот, чтобы заглушить крик. А потом звездное небо скрыли кроны деревьев – Майю затащили в лес – и она опять лишилась чувств.

Когда она снова пришла в себя, поле, на котором она оступилась, и падение казались ей совсем далекими, она потеряла ощущение времени. Она осознавала только, что грудь ее вздымается, а значит, она еще жива.

Шаг стал ровнее, те, кто ее нес, не торопились, они явно знали, куда идут. Майя смирилась со своей участью, и это стоило ей нечеловеческих усилий, больше, чем что-либо в жизни. Она боялась смерти, боялась исчезнуть навсегда. Сколько дней пройдет, прежде чем кто-нибудь в Париже удивится ее отсутствию? Встревожится ли Вердье в Стамбуле, что она ему не написала? А старый друг в Киеве – что она не позвонила? Да какая разница, никто ее здесь не найдет. Мысль о том, что ее труп растащат в лесу падальщики, ужаснула Майю. Но куда хуже будет, если ее похоронят здесь заживо. Дыхание участилось, нога горела, а правая стопа как будто превратилась в лед, и это тоже отнюдь не успокаивало.

Путешествие было странно медленным, вокруг по-прежнему царила темнота.

На крутой тропе несшие ее люди оступились и потеряли равновесие. Резкие рывки вывели Майю из ступора. Рассвет все не наступал. Она гадала, куда ее несут и почему ей так больно.

Вдруг она заметила какие-то импровизированные палатки, хижины из картона и веток, а посреди этих трущоб – лачугу из шифера с серым штопанным покрывалом вместо двери.

Мужчины зашли внутрь и опустили Майю на пластиковый тент, расстеленный на земле. Он был весь забрызган высохшей кровью.