Ген древних

— То есть вы просто списали нас со счетов и ждали, когда освободитесь от ставших ненужными носителей? — эта фраза вырвалась под давлением эмоционального Игоря, Алиас был более прагматичен и понимал, что, с точки зрения симбионтов, они поступали правильно. Смысл тратить ресурсы на взлом защиты, наложенной хранителями знаний, когда гораздо правильнее не давать слабым носителям ложной надежды.

— Нет, я честно делился знаниями, в той мере, которую считал достаточной. Выживаемость носителя всегда была приоритетной задачей для симбионтов.

— Почему же ты активировал ген древних только на пороге моей гибели?

— Да потому что это было опасно не только для тебя! — наверное, первый раз на моей памяти сорвался на крик Синт.

Опа, а вот это новость. Значит, симбионт мог погибнуть, но всё равно решился на трансформацию.

— И до тебя этого никто не делал? — усомнился я.

— Попытки были, но все они оканчивались смертью носителя и симбионта.

— Что же тебя сподвигло на этот самоубийственный шаг? Ведь в случае моей смерти ты стал бы свободен, — мне нужно понять мотивацию симбионта, без этого говорить о дальнейшем сотрудничестве не имеет смысла.

— Причин у меня было две, — выждав несколько секунд, уже, по обыкновению, спокойно проговорил Синт. — Во-первых, симбионтам ещё не приходилось сталкиваться со столь сохранным геном древних. Раньше мы имели дело лишь с обрывками, а не полноценным геном, так что шанс на успех был гораздо выше. Ну и во-вторых, я понимал, что это единственный шанс остановить нейросов. Я мог убежать, мог найти переживших генеральное сражение членов альянса, но рано или поздно враг бы пришёл и доделал начатое. Нейросы невероятно плодовиты и при неограниченном доступе к нейроэнергии очень быстро поработили бы всю галактику. Если кому и под силу остановить эту чуму, так только древним.

— Можно как-то повысить шанс успешной активации гена древних? — тут же подумал об Андрее я.

— Слишком мало прошло времени. Возможно, по мере изучения твоего обновлённого организма я смогу что-то придумать, но сейчас я бы не рискнул повторять эту операцию, слишком опасно.

Нашу беседу прервал осторожный стук в дверь. На улице было уже светло, но время едва перевалило за пять утра, и до намеченного срока сбора было ещё далеко. Кому это не спится?

— Я хочу быть первой, кто переспит с древним, — с порога заявила Вика, бесцеремонно оттеснив меня в сторону и тут же захлопнув за собой дверь. На девушке был лишь полупрозрачный халат, который мгновенно полетел на пол, обнажая изгибы её идеального тела. Она взяла мою руку и провела по изменившейся коже острыми ноготками. — Словно лист металла, но тёплая, — прокомментировала свои ощущения она и рывком запрыгнула на меня, впившись губами в мою шею, словно вампир, желающий добраться до заветной сонной артерии.

— Потом договорим, Синт, — успел подумать я и завалил Вику на кровать. Мысли о противостоянии нейросам и о завоевании галактики в миг улетучились.

Ну что могу сказать. Ощущения от секса в теле древнего на порядок превосходят всё, что мне приходилось чувствовать ранее. И судя по виду Вики, которая сейчас напоминала довольную кошку, объевшуюся сметаной, ей тоже очень понравилось. Скажу больше, она даже забыла гордо уйти из моей спальни и отрубилась в кровати спустя минуту после нашего часового марафона.

Оставив довольно улыбающуюся во сне Вику отдыхать, осторожно выскользнул из её объятий, отметив про себя, что координация движений улучшилась на порядок. И это немудрено, если верить интерфейсу, все характеристики моего обновлённого организма подросли чуть ли ни втрое, а регенерация вообще достигла фантастических показателей. Я слышал, как друзья говорили, что мои раны затягивались прямо на глазах.

Дружба… Открывая окно, чтобы выбраться на крышу и ощутить на себе первые лучики показавшегося из-за деревьев солнца, задумался я. В том смысле, который в неё вкладывают люди, дружба перестала существовать в империи Райхо очень давно. По мере снижения эмоционального фона райхорианцам всё меньше требовались друзья. Друзья ненадёжны, и если встанет выбор, то чаще всего они поставят свои интересы выше интересов друга. Поэтому в обществе Райхо пропагандировался культ рода. Род никогда не предаст, и защита чести рода возводилась в ранг главенствующих ценностей. Оскорбление рода считалось самым серьёзным преступлением и расследовалось под присмотром императорской семьи.

Но проблема заключается в том, что я застрял где-то посередине. Наполовину человек, наполовину райхорианец, и разобраться, как вести себя с членами отряда, я пока не могу. Игорь напирает, что они друзья, а Алиас, что они соратники, подчинённые бойцы, которых нужно оберегать, но не сильно расстраиваться в случае гибели, так как война есть война.

Но все посторонние мысли выветрились из головы, когда первые лучи солнца коснулись моей кожи. Я почувствовал небывалый доселе прилив сил, а вены на моих руках резко увеличили интенсивность свечения. Организм переполняла необузданная энергия. Хотелось сорваться с места в немыслимом ускорении и рвать врагов на части голыми руками. Я даже сделал шаг в сторону края крыши, на полном серьёзе собираясь отправиться крушить черепа зомбакам, но наваждение прервал голос Синта:

— Невероятно, я регистрирую резкое ускорение всех биохимических процессов твоего организма. Сталкиваться с подобным феноменом симбионтам ещё не приходилось.