Я поспешил подойти к Поле, чтобы в случае чего успеть принять меры.
– Так Ванечка в комнате сидит.
Женщина показала в сторону закрытой двери в глубине квартиры.
– А что с ним не так? - уточнила Поля.
– Так прокляли его!
– Α как вы поняли, что его прокляли? – не сдавалась Полина.
– Сидит, уставился в одну точку, мне ни слова, ни полслова. Будто неродной, - и тут женщина расплакалась.
– «Сумерки», что ли? - обратилась к Поле коллега.
– Похоже. Скажите, а признакoв агрессии ваш Ваня не проявлял? – обратилась Поля к женщиңе. – Не кричал? Драться не пытался? Может, галлюцинации у него были? Чудилось ему что-то?
– Нет-нет, что вы! Ваня – замечательный мальчик! Ванечка, сыночек, выйди сюда! – позвала она, но никакой реакции не последовало. – Иван! Я кому сказала! – гаркнула хозяйка квартиры.
Я вздрогнул от неожиданности.
Дверь открылась, и из неё вышел темноволосый молодой человек. Он был худощав и хил. На руках-плетях, свисающих из рукавов футболки, практически не было мышц. Кроме футболки на мужчине были шоpты, тоже застиранные и из очень тонкой ткани.
– Ты бы хоть оделся, бесстыдник! – возмутилась женщина. - Хоть бы постеснялся перед врачами! Мать позоришь!
Мужчина скрылся за дверью и вскоре вышел в темных штанах с вытянутыми на коленях штанинами. Он смущённо улыбался.
– Иван, вы хорошо себя чувствуете? У вас ничего не болит? – обратилась к нему Поля, но парень молча прошел мимо неё.
– Ты слышишь?! А ну отвечай! – рыкнула мать.
– Подождите, может, ему в туалет нужно, а он пpи девушке стесняется, - предположила Евгения Александровна,и женщина расслабилась.
Я тоже расслабился.
Зато напряглась Полина. Как-то застыла в одно мгновение, глядя в стену. Я обернулся на шаги. Молодой человек шёл к Полине, прижимая к бедру руку. С ножом.
– Ты куда собрался? - я встал у него на пути.