Распутье

– Я просто надеялась, что этой индустрии когда-нибудь не будет… – одумалась и произнесла отчетливее: – Поняла тебя, Ваня, не буду больше отвлекать.

Со мной что-то не так, это пора признать. Или я, как было сказано, действительно от хорошей жизни беситься начала, или все четыре года пребывала в каком-то тумане – ведь жила себе спокойно, в обстановку дома гармонично вписывалась. Когда же я была неправильной – тогда или сейчас? Ответ на этот вопрос был важен и мучительно сложен, он раздавливал мои мысли и заставлял задыхаться в привычных стенах.

– Останови здесь, пожалуйста, – попросила я телохранителя, когда мы возвращались из учебного центра.

Саша глянул на кованые ворота нашего особняка и свернул к обочине. Привычно осмотрелся – нет ли поблизости подозрительных машин или людей. Лишь затем глянул на меня.

– Все в порядке, Елизавета Андреевна?

– В порядке, – ответила я, расслабленно глядя в лобовое стекло. – Пять минут посидим, потом вернусь домой.

Он промолчал и тоже откинулся на спинку, хотя на каждую проезжающую машину смотрел пристально.

– Сколько тебе лет, Саша? – зачем-то спросила я. Мне просто хотелось поболтать с кем-нибудь, у кого вся жизнь впереди, и эта жизнь не будет связана с чем-то черным и отвратительным.

– Тридцать, Елизавета Андреевна.

Я с удивлением посмотрела на его профиль – он выглядел моложе, почти моим ровесником.

– А ты можешь называть меня просто Лизой? – продолжила я.

– Не думаю, что это профессионально. Но могу называть так, как вам будет комфортнее.

«Вам». Все четыре года меня называли на вы и по имени-отчеству, даже люди, которые были намного старше. Потому что я жена Ивана Морозова – со мной нельзя фамильярничать без угрозы для здоровья. А на курсах о моем положении не знают, там ученики и «Лизкой» могли окликнуть – и как же тепло становилось от подобных окриков. Так пусть и Саша сделает над собой усилие – изобразит, что я не на вершине мира, до которой надо обязательно орать снизу и кланяться в раболепии.

– Да, Саша, мне так будет комфортнее. – Он кивнул. – Почему ты выбрал такую работу, если не секрет? Неужели тебе нравится приезжать за мной, ждать в коридорах во время занятий и возить по бутикам?

Он улыбчивый – часто улыбался просто своим мыслям, я это давно заметила. Несимпатичный, не в моем вкусе, но улыбкой привлекающий внимание. Пожал плечами и все-таки ответил:

– Наверное, у каждого свой путь, Лиза. Я с детства спортом занимался, был чемпионом в молодежной лиге карате, после армии подался в органы. Но быстро понял, что это не мое – быть встроенным именно в ту систему. И немного изменил приоритеты – можно быть полезным и нужным и не идти на сделки с совестью.

Мне очень импонировали его приоритеты, вот почти до слез нравились – или я просто в последнее время постоянно близка к срыву? Следующий вопрос был неуместен, но мне требовалось его задать, хотя бы в самой нейтральной формулировке:

– Ты знаешь, чем занимается мой муж?

Его улыбка слегка померкла, но после паузы Саша ответил:

– Догадываюсь. Меня слишком тщательно проверяли перед этой работой и задавали такие вопросы, что сложно не догадаться.