Стеклянная княжна

– Что вы, милорд, он изумителен! И так неудобно об этом говорить, но нам с Маритой действительно уже пора… делать домашние задания.

И Марита с облегчением тотчас запричитала:

– Да-да, так неудобно! Но боюсь, что с моими успехами я до старости буду осваивать сложную науку чистописания! А десерт прекрасен, клянусь богами, я прекраснее ничего не пробовала! Премного вам благодарны, господа хорошие, но…

Я чуть толкнула ее рукой в бок, и Марита вовремя прикусила язык. Она все правильно сказала, но стало бы уже лишним добавлять в конце легко угадываемое: «… но можно нам уже отседова испариться подобру-поздорову?»

Вероятно, не только я это окончание смогла предсказать, раз оба маг-шелле расхохотались, Хинанда скривилась, Майер благосклонно улыбнулся и начал вставать, чтобы наконец-то проводить нас из покоев друга. Но Элвин зачем-то вскинул руку и потребовал:

– Нет. Вам здесь скучно, понимаю. Но вы так и будете ощущать себя лишними в нашей компании, если не узнаете нас достаточно хорошо. Чистописание? Тогда заканчивайте с десертом и пойдем в мой кабинет. Я закончил уже два высших учебных заведения – сойду за подобие учителя? А ты, княжна, присмотришь, чтобы я не был с твоей подругой слишком строг. Договорились?

Марита отвесила челюсть – впору было назвать это некультурным, если бы все шелле тоже не разинули рты в точно таком же изумлении. Элвин однозначно подчеркнул, что хочет провести в нашем обществе еще какое-то время, даже изображая из себя гувернера. Я бы решила, что и он пал жертвой неповторимого очарования моей соседки, если бы притом он не смотрел прямо на меня, ожидая именно моего согласия. Я с трудом проглотила вставший в горле комок.

Хинанда, к моему ужасу, тоже направление его взгляда заметила и без комментария не оставила:

– Что я вижу, Эл? Давно я за тобой такого азарта не наблюдала, как будто на чемпионат империи по мац-хе попала! Конечно, я тебя люблю, но не удивляйся, если твоя пассия не доживет до конца триместра.

– Ой, Хинанда, перестань! – напряженно засмеялся Майер. – Не придумывай ерунды! Дело только в смеси запахов – отсюда вся заинтересованность!

Надо же, а ведь он в гостиной друга обвинял примерно в том же. Сейчас же просто пытается сгладить неприятный момент. Зато я хорошо поняла, что обязана сделать дальше – перестать быть вежливой. Потому вскочила, дернула за руку Мариту, присела в кривом книксене и пробормотала:

– Это была бы большая честь, но постесняемся вас отвлекать, милорд Ео! Мы пойдем, время вечерней молитвы я никогда не пропускаю. Еще раз благодарим!

И пока Элвин не сказал что-то еще, мы поспешили на выход. Пусть шелле сами между собой разбираются, кто из нас был груб, а кто действительно ведет себя странно и неуместно!

Марита уже в нашей спальне затараторила:

– Я совсем мало училась, и ничегошеньки не понимаю! Но, лысые черти, что там произошло? Зачем он нас вообще на этот ужин потащил?

Я уже успокоилась и даже улыбалась:

– Я вот много училась, но тоже мало что поняла.

– Айса! Неужто ты так понравилась драк-шелле, что он о сдержанности забыл? Я видела его взгляд! И, клянусь всеми лешими, я подобные взгляды знаю – на меня почти все мужчины так смотрят!

– И я видела. – Я задумалась. – Но дело в другом, Марита. Элвин уловил во мне дыхание моего женишка. Такого ему раньше, видимо, не попадалось. Вот он и начал мучиться загадкой, которая легко бы разгадалась, если бы он прямо спросил! Надеюсь, самое главное сегодня ты понять смогла – если нам с тобой просить свободу у шелле, то точно не у Элвина Двенадцатого Криштана Ео. Иначе его милая синевласая демоница неправильно поймет и глотки нам во сне перережет. Интересно, а он двенадцатый «Элвин» или двенадцатый «Криштан»?

– Да какая разница? Сомневаюсь, что Хинанда в таком случае будет ждать, когда мы уснем, – тоже рассмеялась Марита. – О, будь уверена, что я такой вариант даже не рассматривала! Маги выглядели приветливо, есть шанс понравиться им или Майеру, но точно не Элвину. Интересно, что он нашел в своей морт-шелле? Смотрятся они друг с другом весьма ладно, а разумом объяснить это ощущение не могу. Он так хорош собой, такой весь справный, как будто на картинке нарисованный, а она острая вся, шипастая – и рожей, и характером. Впрочем, как все демоны.