Тристан хмурится.
— Почему так?
— Её переживания так… реальны, — не знаю, как это описать, и чувствую себя немного глупо, защищая эпизоды, связанные с изменой. Но моё сердце болит за неё каждый раз, когда я смотрю их. И когда Шарлотта замечает их идущими вместе по улице, и очень злится из-за этого, а Кэрри чувствует себя такой виноватой…
В последнее время я чувствую себя так же. Барахтающейся. Виноватой. Раздираемой противоречиями. И большинство этих чувств связано с парнем, сидящим рядом со мной. В моей постели, позвольте напомнить.
— А ещё это сезон, который подарил нам «вонючую спаржу», — выпаливаю я.
Стоит только слететь этим словам, как Тристан поворачивает голову в мою сторону.
— Прости, что?
Мои щёки горят.
— Саманта делает минет какому-то парню…
— Это которая самая распутная, верно? — перебивает он.
Бросаю на него взгляд.
— Она более… предприимчивая, да, во всяком случае, он, э-э, кончает ей в рот, — да, описывать этот эпизод гораздо более неловко, чем я ожидала, особенно, учитывая, как пристально Тристан наблюдает за мной. — Это ужасно на вкус. И поэтому она говорит, что у него там вонючая спаржа.
— Я хочу посмотреть этот эпизод, — тут же реагирует Тристан.
— Давай я тебе просто перескажу его, — предлагаю я.
— Неа, — качает он головой. — Мне нужно это увидеть. Давай, загружай его.
И вот так мы заканчиваем тем, что вместе смотрим эпизод с «вонючей спаржей». Происходит много чего и другого. Шарлотта обручается, Кэрри узнаёт, что Биг разводится, а Миранда злится на Стива, но Тристан оживляется только тогда, когда на экране появляется Саманта.
Ну, конечно же. Всевозможные сцены минета и разговоры о спарже — всё очень неловко, но он смеётся во всех нужных местах, и я тоже. Я краснею, когда мы видим голую задницу актёра, и не могу не задаться вопросом, красивая ли у Тристана голая задница…
Уверена, да. Он достаточно хорошо одет. Я не могу представить, что увижу его голым.
— Мне неохотно такое говорить, — признаётся он, как только эпизод заканчивается, — но это было весело.
— Саманта забавная, — соглашаюсь я.