Неспешная игра

— Значит, теперь ты меняешь свои навыки статистики на секс?

Он улыбается.

— Любые средства хороши, так ведь?

— Ты всё ещё хочешь заняться со мной сексом?

— Тебе не нужно напрашиваться на комплименты, — он тянется к моему лицу, прижимает большой палец к уголку моих губ. — Я бы трахнул тебя прямо сейчас в уборной, если бы ты сказала, что готова к этому.

— Фу, мерзость, — я уворачиваюсь от его руки, и он хихикает. Очень надеюсь, что он шутит. Ну, вроде того. Находясь здесь с ним вот так, ведя себя как обычно воскресным утром, в «Старбаксе», я не знаю, что и думать. Что чувствовать. Он… такой милый. Пытается нам помочь, терпеливо всё объясняет, шаг за шагом повторяя каждый пример. Кто знал, что в Тристане это есть?

— Я должен что-то хотеть от тебя, предлагая свою помощь?

— Не знаю. А ты хочешь? У меня такое чувство, что обычно ты никому не помогаешь.

Он хмурится.

— Нет.

Тристан

Но я готов помочь ей. Почему? Это не просто из-за желания раздеть её. Или… нет. Нет, это не так. Я просто так чертовски заинтригован этой девушкой, что сделаю всё, чтобы заставить её изменить обо мне мнение и посмотреть на мир моими глазами.

И моё представление о мире заключается в том, чтобы раздеть её. Вот и всё. Конец истории.

— Так почему я? — спрашивает она, тыча меня в бок указательным пальцем.

Чёрт, она настырная. И хорошенькая. Очень хорошенькая. Без макияжа, тёмно-русые волосы собраны в хвост на макушке, кожа чистая и гладкая, эти вопрошающие глаза смотрят на меня в ожидании… чего? Что я дам ей надлежащее объяснение?

Как я могу это сделать, если сам не понимаю своих мотивов?

— Потому что ты очень трахабельна? — я вздрагиваю в ту же секунду, как слова слетают с моих губ, а она смотрит на меня. По вечерам в четверг девушки в баре трижды упиваются в восторге, стоит мне сказать, что они сексуально привлекательны. Они каждый раз попадаются на эту удочку.

В воскресенье утром в «Старбаксе» зубрежка для теста статистики… Кажется, «трахабельность» не работает.

— В твоих глазах я какая-то грязная плюшевая игрушка. «О, она так восхитительно трахабельна», — Александрия морщится.

— Может, просто неудачный выбор слов, — начинаю я, но она обрывает меня.