И только от одного её прикосновения у меня внутри всё переворачивается. Я ни хрена не понимаю.
— У тебя забавная манера демонстрировать своё увлечение, — её голос тихий, полный раздражения. Я всё ещё не убедил её. — И у тебя осталось три минуты.
Три минуты, чтобы всё исправить. Три минуты, чтобы доказать, что я хочу от неё большего. А чего именно я хочу? Без понятия, как спросить. Я предупреждал её раньше, что всё, что я делаю, — это беру. Я не знаю другого способа. Если бы у меня был выбор, я бы затащил её в свою спальню, запер дверь и толкнул на кровать. Упал на неё сверху и не отпускал бы до конца ночи.
Но разве это всё, чего я хочу? Одну ночь? Это всё, чего я должен хотеть. Это всё, что могу позволить себе хотеть.
Глубоко вздохнув, закрываю глаза и считаю до трёх.
Алекс
Его лоб прижат к моему, глаза плотно закрыты, тихий выдох срывается с его идеальных губ. Он так близко, что мы дышим одним воздухом, я практически могу сосчитать возмутительное количество густых чёрных ресниц, обрамляющих его глаза, и нам ничего не нужно, чтобы наши губы встретились. Немного подвинься здесь, приподними подбородок там, и мы бы поцеловались.
Но я не могу позволить ему поцеловать меня. Не тогда, когда всё ещё злюсь на него. И так напряжена в ожидании его следующих слов, что чувствую, что могу разбиться вдребезги. Я полностью готова к тому, что он скажет что-то отвратительное. Кошмарное.
Как обычно.
Он медленно открывает глаза и отрывает свой лоб от моего, облизывая губы и не отводя от меня взгляд.
— Ты мне нравишься, — шепчет он своим сексуальным низким рокотом.
У меня нет слов. Что, чёрт возьми, он имеет в виду?
— Ты когда-нибудь встречала кого-то, с кем чувствовала бы мгновенную связь? Такую, что в ту минуту, когда ваши глаза встретились, ты не могла отвести взгляд, как бы ни старалась? А когда ложишься спать ночью, думаешь об этом человеке, и, просыпаясь, задаёшься вопросом, как он спал? И в течение всего дня ты чертовски надеешься, что увидишься с ним, а когда этого не происходит, ты разочаровываешься?
У меня так пересохло в горле, что мне трудно глотать.
— И когда ты, наконец, сталкиваешься с понравившимся тебе человеком, ты так чертовски взволнован, что умираешь от желания поговорить с ним, посмотреть на него, прикоснуться к нему. Но потом ты понимаешь… что, возможно, ты хочешь чего-то, чего он не может дать. Или, что ещё хуже, он не чувствуют того же самого. Что, возможно, ты слишком остро реагируешь и хочешь всего, когда раньше ты никогда не хотел всего этого. И ты боишься хотеть всего этого, — он замолкает, прочищает горло и опускает голову, больше не глядя на меня. — Поэтому, ты отключаешь эти чувства, так как не хочешь быть отвергнутым. Ты предпочёл бы двигаться по жизни совершенно неуязвимым.
Мои колени дрожат от его сладких, но грустных слов. Он действительно говорит обо мне? Он боится быть отвергнутым? Мне трудно поверить, что самый распутный игрок из всех игроков Тристан Прескотт говорит такое.
Я провожу руками по его груди, обхватывая пальцами его плечи, нуждаясь, чтобы он закончил, но не в силах сказать ни слова ободрения. Что, если я ошибаюсь? Что, если он говорит о чём-то совершенно другом? Или, может, он наболтал кучу сентиментальной чепухи, чтобы заставить меня раздеться.
Не знаю даже, что и думать.
— О-одна минута, — шепчу я, мой голос дрожит, а сердце колотится в горле. Возможно, я веду себя подло, но, Боже мой, и он был невероятно подл со мной сегодняшним вечером. До сих пор не могу поверить, что он флиртовал с Тони, откровенно игнорируя меня. Мне всё равно, насколько сладки его слова, он вёл себя как мудак.
Тристан поднимает голову, его голубые глаза тревожны, как внезапная сильная буря.
ebooksa