– Я Коля Кругляков, пришел домой, здесь моя семья жила, – в голосе мальчике уже чувствовались нотки горького разочарования.
Старик привстал с постели и сел на корточки. Подойти ближе Коле мешал факел. Коля подумал сначала, что это бомж, но в комнате было чисто, не было характерного запаха помойки, а пятно в углу превратилось в старый металлический письменный стол Есении.
– Я Коля! – повторил Кругляков.
– Коля? – с удивлением переспросил мужчина с морщинистым лбом, всматриваясь в мальчика, а затем стал тереть глаза, словно не веря им. – Ты факел-то свой убери, – дед с кряхтением встал на ноги, подошел к Коле, взял факел из его рук, затем вышел из комнаты в ванную, затушил пламя в чане с водой и поставил рядом с дверью.
Вернувшись в комнату, старик взял свечку и поднес к Колькиному лицу. Свеча задрожала в его руке.
– Ты мой Колька, правильно… Где ты был, сынок? Тебя так долго не было!
Потом старик расплакался, как ребенок.
– А ты разве не узнаешь меня? – произнес он сквозь всхлипывания.
– Нет, дедушка.
– Я не дедушка, я твой папа, Григорий Кругляков! – с горечью произнес старик и обнял Кольку.
– Папа…, реально…, мой папа? Но почему вы…, ты… такой… лысый и с седой бородой?