Но это не всё… Бельская подумала об изумрудном эктопаре. Тело Александра источало его в момент волнения или при избытке энергии. И эта дымка окутывала сознание так сильно, что в ней исчезали мысли, оставляя лишь… желание.
Бельская вздрогнула, вдруг поняв, что и раньше чувствовала это. В самый первый миг, когда Александр прикоснулся к ней, чтобы залечить рану, он словно заразил её собой. Болезнь развивалась незаметно, но теперь, когда он рядом, симптомы начали проявляться.
Александр внезапно приблизился к Ровене, и она не смогла отстраниться. Влажный пар, сверкающий изумрудными искрами, наполнил глаза Корфа и стёк по его щекам. Бельская наблюдала это заворожённо.
– Я ничего не делал, – прошептал Александр. – Но ты чувствуешь то же, что и я. Поэтому нам так хорошо вместе.
– Рядом, – Ровена почувствовала, что ей трудно дышать.
Она не говорила «вместе». Это не то же самое.
Улыбка украсила и без того прекрасные губы Александра, и он внезапно положил руку на ключицу Ровены.
– Вот здесь, – произнёс он.
Зеленоватое свечение пролилось с ладони Корфа, и будто горячая вода растеклось по телу Ровены. Её бросило в жар, кожа увлажнилась, и собственное дыхание горячим паром взвилось в воздухе.
– Вот здесь я коснулся тебя впервые, – прошептал Александр.
Ровена сделала глубокий вдох. Она должна встать. Прямо сейчас. Но вместо этого она вспоминала, что было тогда:
– Я думала, твоё прикосновение меня погубит.
Корф наклонился к ней:
– Я и сам так думал. Не знал, что будет.
– Не знал? – удивлённо вздохнула Бельская.
Александр снова прикусил губу, и от этого его лицо опять приобрело игривое выражение. Которое так понравилось Ровене в прошлый раз.
– Я подумал, что могу излечить тебя. Только чем это закончится, не знал, – произнёс Корф. – Но ты сказала, что должна остановить меня. Я должен был помочь тебе в этом.
– Не тебя, – прошептала Ровена. – Я сказала, что должна устранить угрозу.
– Я был для тебя угрозой, – ответил на это Александр, – но ты не боялась.
– Ах… – Ровена теряла дыхание. Казалось, она вдыхала воздух, но он исчезал прямо из груди, и ей было нечем дышать.