Нервные клетки с запасом. Новые впечатления с излишком. Дилогия

Ответом мне стало ошарашенное выражение лица и ступор на несколько секунд. Кажется, Мартин едва сдержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. Но мотнул головой и решительно указал направление.

— Ты всегда такой молчаливый? — не выдержала спустя пару минут.

Ответом мне стал лишь быстрый кивок головой, при этом на меня даже не обернулись.

Встреченные по пути слуги и придворные лишь поспешно кланялись и так же быстро куда-то исчезали с нашего пути, что больше напоминало бегство. Интересно, это они так шарахаются от Риссуэллы (конечно, теперь это дурацкое имя накрепко засело в голове и вряд ли вылетит… надеюсь) или от Мартина?

С сомнением покосилась на последнего. Мальчик как мальчик, только слишком нелюдимый.

— А у вас в коридорах всегда так пустынно? И все какие-то необщительные… — протянула спустя еще несколько минут, не выдержав гнетущей тишины.

Мартин внезапно остановился и резко обернулся ко мне, отчего я едва не налетела на пацана.

— Ты знаешь, кто я?

Его неожиданный вопрос на несколько секунд вогнал меня в ступор. Но, встряхнувшись, быстро взяла себя в руки и на всякий случай еще раз бегло его осмотрела.

— Мартин. Принц. Брат Овсянки… То есть, Риссуэллы, — пожала плечами, не понимая, чего от меня хотят.

— И? — поторопил Мартин с явным нажимом и непонятным напряжением в глазах.

— И я Арина, можно Ари, — представилась и с улыбкой протянула ему руку для рукопожатия.

Меня одарили пораженным взглядом, а следом мальчик тихо рассмеялся с какой-то грустью и облегчением.

— Не знаешь, — покачал он головой.

— Так расскажи, — нахмурилась я.

Мартин прищурился и вдруг совсем по-мальчишески открыто улыбнулся.

— Не буду, — и пожал мою все еще протянутую ладонь. — Будем знакомы, Ари. Мы уже почти пришли.

Но в ближайшем зале с фонтаном не оказалось ни Оливия, ни тех фрейлин. Да и сам фонтан, кажется, был все-таки другим.

Но Мартин, дождавшись уточнения, что это не тот фонтан, развернулся в другую сторону и повел меня уже новыми коридорами. Помимо тревоги за Оливия, в душе почему-то разливалось беспокойство за Мартина. Ну, не выглядят так счастливые дети, у которых все хорошо. Не бывает у них настолько серьезного взгляда, полного затаенной грусти, это неправильно. И что я, по его мнению, должна была знать?

— Красивые у тебя тапочки, — обронил он на ходу.