— Ну, здрасьте! Предлагаешь топтаться тут у тебя грязными мокрыми ботинками? — фыркнула, кивнув в сторону моей… абсолютно чистой и сухой обуви. — И чего я не пошла на бытовика? Насколько бы моя жизнь стала проще… — пробормотала я. — Ладно, где твои расчеты? И шоколад.
Улыбнувшись, Андреас указал на стол, заваленный бумагами, где на самом краю стояли две пузатых голубовато-зеленых чашки, источавших тот самый запах блаженства. И все же я обратила внимание, что бумаг на столе слишком много, и лежат как попало, внахлест, а некоторые из них частично лежали уже скомканные и на полу, что не вязалось с обычно идеальным порядком у нэко. Парень, заметив мои округлившиеся от удивления глаза, чуть смутился, немного нервно дернув хвостом, и поспешил поднять их.
— Да что-то совсем не ладилось тут, — он несколько обескураженно взлохматил пятерней волосы.
Улыбнувшись ему, шагнула ближе и осторожно отобрала одну из бумажек. Разгладила, глядя, что же там такого. И повторно удивленно приподняла бровь. Почему-то была уверена, что у нэко идеальный каллиграфический почерк, но моему взгляду предстали косые строчки, исписанные острыми, чуть корявыми буквами, будто их и вовсе выцарапывали когтями, а не обычным пером.
— Да это черновик, я торопился, как попало записал, пока мысль не потерял, но по итогу все равно ничего не получилось. Шоколад?
Андреас, явно желая отвлечь меня, взял в руки одну из чашек и попытался вручить мне. Ну, весьма успешно попытался, я тут же сделала небольшой глоток и замычала от блаженства, наслаждаясь всеми гранями вкуса. Правда, от расчетов на добытом клочке бумаги это меня отвлечь не сумело.
— Просто божественно! Ты искушаешь, право слово… Так у тебя ошибка во втором ряду Майкберга. Да и кто тебя учил высчитывать матричные значения вот так? Это же не банальные столбики чисел, ну в самом деле, — я укоризненно взглянула на него поверх листка и, наткнувшись на его взгляд, полный восхищения, смешанного с каким-то едва ли не благоговением, подмигнула. — Не дрейфь, разберемся. Готов к труду и обороне? Скидывай стальные расчеты на пол.
Андреас в ответ на эту мою команду недоуменно вскинулся, явно усомнившись, правильно ли услышал. Но я уже, не расставаясь с чашкой, подхватила неровную стопку бумаг и первая уселась на мягкий ковер на полу, вытянув ноги и принявшись раскладывать вокруг листы.
— Авторитетно заявляю: на каллиграфию это особо не повлияет, судя по тому, что я увидела на твоем черновике. На меня можешь даже не рассчитывать в этом плане — я сама по идеальности почерка недалеко ушла, так что терять нам точно нечего. Зато на полу думается лучше. Ты мне веришь? — и озорно подмигнула ему.
— Более чем, — мурлыкнул Андреас неожиданно вкрадчивым бархатным тоном, блеснув азартом в глазах, и потянул бумаги со стола.
Я же украдкой перевела дыхание, вцепившись пальцами в чашку покрепче. От невинной фразы, сказанной таким тоном, неожиданно пробежали мурашки, а внутри поселилось предвкушение. Сдается мне, искушение одним лишь шоколадом сегодня для меня не ограничится…
Расчеты! Я здесь для расчетов! По крайней мере, в первую очередь. А там уже… Одно другому не мешает, разве нет?
— Да нет же! Это значение вообще не относится сюда, разве не видишь? Грубо говоря, ты пытаешься просуммировать энергию, которую тратишь на создание контура, и энергию, которая идет на откат, — возмутилась я, заглянув в записи Андреаса.
За окном уже давно стемнело, метель еще больше усилилась, судя по завываниям ветра и ледяной крупе, которую он щедро бросал в стекло. А я лежала на ковре на животе, беспечно болтая ногами, и пыталась на своем пергаменте вывести нужное значение, которое вероломно отказывалось находиться, заставляя меня пересчитывать раз за разом. Мои мысли, казалось, состояли уже из одних только чисел и математических символов.
Большую часть расчетов мы уже разобрали, часть безнадежно измяли, благо, это все черновик. На какой-то важный чертеж энергетических потоков, случайно попавший сюда же, я умудрилась ляпнуть смородиновым джемом из пирожка, подсунутого заботливым нэко. К счастью, заклинание, которое могло спасти его, тоже было известно бытовику. Вот надкушенной сдобой я сейчас и потрясала, заглянув в записи парня, усевшегося рядом по-турецки и писавшего едва ли не под мою диктовку. И кто придумал, что на полу писать неудобно? Бумага плотная, не рвется, чернила в зачарованных перьях тоже не заканчиваются и не проливаются. Удобно же!
— А что не так? Это же не сложить яблоки и скрепки, то энергия, и то… — возразил нэко, впрочем, не очень уверенно.
Память у Андреаса была феноменальной, он с легкостью запоминал все зубодробительные формулы и различные плетения, используемые в бытовой магии, и всегда знал, когда, что и с какими параметрами следует использовать в той или иной ситуации. А вот с проектом, в котором на определенном этапе требовалось вывести новые формулы, частично используя уже известные, а что-то додумывая уже на ходу, начались проблемы.
— Но, тем не менее, сливочное и подсолнечное масло ты не станешь хранить в одной банке и считать вместе вес, — отбрила, сразу подобрав простую и понятную парню аналогию, и с независимым видом откусила еще от пирожка. Интересно, откуда нэко берет их? В столовой ни разу не видела подобной выпечки. Узнать, что ли, что за домовой ему притаскивает их и откуда?
— О. Понял. Хм… — Андреас нахмурился, едва уловимым пассом заставляя последние строчки его записей исчезнуть.
Тут уже я невольно покосилась на свой огрызок пергамента, где щедро черкала ошибочные результаты, написанные уже мной же. Что можно аккуратно убрать неправильную формулу, я как-то даже и не подумала. Сев уже поудобнее, последовав примеру Андреаса, в два укуса доела пирожок и принялась дальше рассчитывать параметры, которые помогут другу собрать потом все воедино в нужной последовательности.
ebooksa