— Предположим. Тогда почему они не привели наказание в исполнение сразу же? Привязали, подождали, пока тебя трахнут и оставят, и лишь потом взялись за кнут?
После этого вопроса уже никаких мыслей не осталось. Только признаться, рассказать все, как было на самом деле, и… и приготовиться к последним дням своей жизни, наполненным жуткими мучениями в попытках добиться от меня того, чего я дать не смогу!
Я часто заморгал, пытаясь убрать непрошеные слезы. То, что я сейчас чувствовал, было сравнимо лишь с моим состоянием в момент осознания, что наш лайнер не прибудет в конечную точку и я обречен…
Внезапно от двери в игровую раздался мелодичный звон, а после, подчиняясь команде госпожи, дверь отворилась, впуская очередного незнакомца.
— Простите, госпожа, что отвлекаю, но вы сейчас нужны нам в грузовом отсеке. Возникли проблемы с доставленным оружием, — быстро сообщил он, но не забыл опуститься на колени, как любой нормальный раб перед своей хозяйкой.
— Что еще? Паско же дал контакты своего поставщика, — нахмурилась Астрид, отвернувшись от меня.
— Да, но тот, кажется, не понял, кто вы и каким образом связаны с Паско… — ответил парень, виновато сжавшись.
— Гадство! Ладно, сейчас подойду, разберемся. Иди, — скривилась она. И как только за ним закрылась дверь, повернулась ко мне. Несколько секунд изучала меня молча, принимая какое-то решение. По непроницаемому лицу было сложно понять, какие мысли бродят в ее голове.
— Ладно, позже вернемся к этому разговору, — вздохнула она в конце концов, задумчиво дернув себя за кончик хвоста светлых волос. — Сейчас отдыхай, постарайся поспать, мне нужно, чтобы ты поскорее окреп и пришел в норму.
Ну разумеется, пока в моей крови эта дрянь, меня даже пытать нет смысла…
— Игровую сам не покидай. Можешь воспользоваться ванной, если надо. Позже зайдет Рейн, введет тебе препараты. На вопросы о самочувствии отвечаешь, на все остальное что говоришь?
— «Госпожа не велела говорить»? — пробормотал я неуверенно.
— Именно, — явно обрадовалась она и даже улыбнулась. После чего просто добила меня шутливым подмигиванием. — Я позже еще зайду, не скучай.
И покинула игровую. Драхтовы яйца, куда я влип?
Она ушла, а я еще некоторое время лежал, прокручивая в памяти события вчерашнего вечера. Не то чтобы мне хотелось это помнить, но, может, вспомню какую-то мелочь, за которую удастся зацепиться и все же выкрутить ситуацию… Не в «свою пользу», но хотя бы в сторону, где я останусь жив.
Виной тому слабость, лекарства, страх, а может, все и сразу, но в какой-то момент я провалился в сон. В кои-то веки мне даже ничего толком не снилось, пока руку вдруг не пронзила острая боль, от которой, казалось, расплавленная лава побежала по венам. Не выдержав, я вскрикнул, просыпаясь. Пытки?
Но передо мной был Рейн, прилаживавший иглу капельницы в вену на правой руке.
— Разбудил? Прости, время вводить препарат. Как самочувствие? — поинтересовался он вполне доброжелательно.
— Больно, — сознался я честно, часто заглатывая воздух. Мужчина нахмурился, на его лице вновь отразилось сочувствие. Эмоция, которую я за последние полгода отвык уже видеть.
— Знаю, парень. Я уже ввел обезболивающее. — Он кивнул на едва заметный след от иглы чуть ниже сгиба локтя, поблескивающий выступившей капелькой крови, не желавшей сворачиваться. — Но действие не мгновенное, а что посильнее вводить нельзя, организм не выдержит.