Тихоня

Логан Раш только что назвал меня хорошенькой. Я еле удержалась, чтобы не завизжать от радости, но кое-как заставила себя говорить деловым тоном:

– Уютно? Тут совсем не уютно. Здесь холодно, а мы мокрые. Мы не можем здесь оставаться.

И тут на меня снизошло вдохновение.

– Кстати, знаешь, где бы мы могли достать больше шампанского?

– Хорошую выпивку? Без соленой воды?

– Ага, очень хорошую выпивку – лучшую.

– Где?

– Там, – я указала на берег, где далекие огни симонстадского порта служили ярким маяком.

– Поплыли тогда!

– По рукам.

Нежно повернув румпель, я завела мотор и повела лодку обратно к тому месту, где оставила свою доску для серфинга. Я втянула ее на борт и бросила на задние скамейки резким движением.

– Просто пообещай мне одно: если меня арестуют за похищение, ты вытащишь меня из тюрьмы, – сказала я.

– Это не похищение, – сказал он обиженно. – Я никуда тебя не везу. Это ты ведешь лодку.

– Чертовски верно.

Я повернула лодку в сторону маленькой пристани и прибавила скорость. Два легких всплеска сообщили о том, что туфли Логана отказались ехать на сушу, но я ни слова ему не сказала. Кажется, он слишком любит эти туфли, но я ни за что не стала бы возвращаться и нырять за ними.

Мы добрались до гавани Симонстада очень быстро: у лодки оказался сильный мотор, да и до берега было не очень далеко.

Во время нашего заплыва в сторону суши – предельно скоростного, с подпрыгиваниями заплыва – мой пассажир сидел на скамейке напротив меня, улыбаясь и мурлыкая себе под нос что-то похожее на «Row, row, row your boat»[2]. Когда мы наскочили на одну очень большую волну, он слетел со своего места, но сумел остаться в лодке.

– А где моя обувь? – заорал он, пытаясь перекричать рев мотора и глядя на свои босые ступни в ужасе.

Я показала пальцем на шумный лодочный мотор, затем – на свои уши и покачала головой, делая вид, что я ничего не поняла.

Ветер освежал мое лицо, и я чувствовала возбуждение оттого, что лодка идет на максимальной скорости, и радостный трепет, потому что Логан со мною.