– Ты же не репортер, правда?
– Нет! – выпалила я, словно он меня оскорбил. Втайне я была польщена, что Логан подумал, будто я достаточно взрослая для этого.
– Она говорит – нет… Что ж, думаю, это правда… Что это значит? У меня не осталось четких воспоминаний, но подожди минуту, я спрошу у нее, она знает всё.
Логан посмотрел на меня и сказал:
– Капитан яхты спрашивает, где мы оставили надувную лодку.
– На берегу в песчаной бухте, к югу от главной дамбы, в Симонстаде.
Он повторил мое предложение слово в слово и затем какое-то время молча слушал, прежде чем ответить:
– Мне так жаль, Силла. Ты же знаешь, я не хотел бы опозорить тебя ни за что на свете. Мы прячемся в кофейне, здесь, в отеле… Нет, я буду сидеть и не высовываться, обещаю… О’кей, до встречи.
Логан нажал на отбой и протянул мне телефон.
– Ну? – спросила я.
– Она вот-вот подъедет. – Было непохоже, что он этому рад. – Силла во всеоружии, готова справиться с любыми негативными последствиями, поскольку думает, что ты журналистка из бульварной газетенки, только не признаешься.
– Правда?
– Скажи, а какого цвета твои глаза? – сказал он, наклоняясь вперед и всматриваясь в них.
Я нашла в себе силы только на то, чтобы выдохнуть:
– Э-э, карие?
Воспользовавшись моментом, я уставилась на него во все глаза, изучая его радужку. Глаза Логана были кобальтово-синие, того цвета, какой имеет глаз павлиньего пера, и они и впрямь имели фиолетово-черный ободок. К черту Зеба с его теорией о компьютерной графике.
– Готовы заказать? – К нам вернулась официантка и замерла с карандашом, упертым в блокнот.
Я посмотрела в меню, но буквы плыли перед глазами: на мне все еще были очки для вождения. Я переместила их на бейсбольную кепку и снова попыталась прочесть меню.
– Раз уж у вас тут не смешивают коктейли, – сказал Логан, – принесите-ка нам бутылочку…
– Кофейник крепкого кофе, пожалуйста, – сказала я твердо. – И большую бутылку минеральной воды.