— Не дождёшься. Этого не произойдёт. Я буду с тобой. В тебе. Моя-а-а-а… — тянет он, вбиваясь языком и членом.
Он движется быстро и беспощадно. Но я ужасно мокрая и готовая к самому жёсткому сексу. Даже если бы он меня просто поставил на четвереньки и поимел, как суку, я бы была готова — к нему.
Мы трахаемся, громко постанывая. Мои стоны срываются на крики удовольствия. Я как будто восполняю им пустоты внутри себя.
Пугающие и гулкие, сейчас они замолкают, а на их месте появляется умиротворение и лёгкая, звонкая радость. От неё хочется кричать — и я кричу, умоляя его не останавливаться.
Знакомо жадно и бесконечно хорошо — ещё. Ещё. О да-аа-а…
Оргазм штормовым ураганом проносится по телу, заставляя меня бурно кончать и сжиматься вокруг его члена, таранящего меня ещё несколько секунд перед тем, как тоже отпустить себя и кончить.
Стас не отстраняется, кончает в меня, постанывая.
Презерватива нет. Защиты нет. Здравого смысла сейчас — тоже нет.
Мне слишком хорошо, чтобы думать о правильных вещах и пристойном поведении.
40. Ирина
Спустя несколько сильных оргазмов и миллиард жарких стонов мы лежим на постели, обнажённые. Разгорячённые тела медленно остывают.
Я только что изменила мужу. Но не чувствую себя виноватой. Наверное, это кощунство.
Переворачиваюсь на живот, взбираясь на широкую грудь Стаса. Уверенно и легко, как будто знаю, что так правильно.
Слёзы сами начинают течь из глаз.
— Не плачь, Ириска.
— У меня такое странное ощущение. Не могу передать словами. Но…
Закрываю глаза.
Знаю, что когда-нибудь смогу услышать и понять, о чём они толкуют. Но видимо, сейчас — не подходящий момент.