Мирон огляделся по сторонам и подошёл.
— Чего тебе, мужик?
Мужик? Хо-хо. Борзый малый. Нет, он точно мне нравится.
Потом я посмотрел в глаза мальчугана, такие же разноцветные, как у меня, и почувствовал необыкновенный подъём. Как в момент, когда отправляешь шайбу в полёт и точно знаешь, что она станет победной.
— Там твоя мама хромает, да?
— А мне нельзя с незнакомыми разговаривать, — заявил мальчуган, однако, не уходя.
— Это ты зря, парень. Разве я могу быть тебе незнакомым, если я знаю твоего папу? — спросил я.
Выражение глаз Мирона мгновенно изменилось. Напускная серьёзность пропала без следа. Глаза сына загорелись воодушевлением.
— Знаете?
— Конечно! Очень хорошо знаю. А ты его знаешь?
— Не-е-е… — грустно протянул Мирон. — Мама говорит, что папа много работает. А Митька, дурак, говорит, что у меня просто нет папы. Но я ему доказал, что это не так.
— Да? Как ты это доказал?
— Я сломал его робота. Теперь Митька не говорит, что у меня нет папы! — важно ответил Мирон.
Хм… Какая-то логика в его поступках была. Нет разговоров — нет проблемы.
Только я собрался ответить Мирону, как к машине подошла она, Панченко Анастасия. Анастасия возмущённо посмотрела на меня.
Глаза у неё красивые, большие. Только цвет непонятен из-за моих жёлтых очков. Сейчас Анастасия вся раскрашена ярко-жёлтым фильтром. Я неожиданно для себя улыбнулся, неизвестно чему.
Я ещё не успел открыть рот, чтобы сказать ей и двух слов, но уже понял, что план Семёна — лажовый.
9. Настя