– Астрид, нам нужно поговорить, – с тяжёлым вздохом сообщает наставник.
А я… я не понимаю. Мы каждый день говорим. И у нас урок вот прямо сейчас…
– Пойдём. – Нет, времени опомниться и испугаться мне не дают. – Пойдём, Астрид.
Наставник поворачивается спиной, но идёт не к классам, а к главной лестнице. Я удивлена безмерно, но подхватываю подол и спешу за ним. Мы поднимаемся на второй этаж, проходим коротким коридором и оказываемся в кабинете старейшины Нила – я знаю, уже бывала тут, и не раз.
А в кабинете не только седовласый Нил, но и старейшина Дурут. А ещё с ними какой-то мужчина незнакомый. То есть как незнакомый? Кажется, когда-то видела, но имени вспомнить не могу. Он высокий и плотный, и глазищи огромные. Синие.
– Астрид, познакомься, это Лосс, – говорит Ждан.
Я оказываюсь на грани обморока. Лосс! Лосс! О, Леди Судьба, он же легенда!
На губах Лосса вспыхивает улыбка, а мне теперь вообще дышать нечем. Разум застилает туманом, мысли путаются, но среди них чётко выделяется одна, бесконечно приятная: Вазур шепнул по секрету, что нам полагается промежуточная стажировка. То есть Лосс пришёл за мной? Он заберёт в город, и я увижу, как он работает.
Я смогу узнать, расспросить, выведать. И меня непременно возьмут на задание. Может быть, крошечное, а может быть, мизерное, но возьмут! Потому что это стажировка.
– Ну что скажешь, Лосс? – Голос старейшины Нила едва пробивается сквозь сладкий дурман.
– Очаровательная, но слишком маленькая. – И уже не старейшине, мне: – Милая леди, сколько вам лет?
– Пятнадцать, – отвечаю я.
Лосс опять улыбается. Только следующий его вопрос… он крайне неприятный.
– Что с весом? Каковы прогнозы?
– Сто – сто двадцать фунтов, тяжелее не станет. Она в отца пошла, а там все худые. Даже после родов не поправляются.
Мне вспоминаются тётки – сёстры папы. Да, худышки, обе. А папа не худой, но он жилистый. И… и я не в них, я…
– Я потолстею! – говорю уверенно и звонко, хотя к горлу опять бесов омлет подкатывает.
Ждан печально качает головой.
– Нет, Астрид, хватит обманываться. Мы же видим…
Молчу. Но не от того, что сказать нечего, просто тошнота усилилась стократно. Кажется, стоит только открыть рот и весь мой завтрак на ковре окажется. Я такого позора не переживу, только не при Лоссе.