Что мы имеем, кроме очередной неописуемой дичи? Тела игроков после смерти исчезают и появляются на точке респа. Моё же тело, вызывающее слюноотделение у мелких ублюдков, оставалось на месте. О чём это нам говорит? Правильно – хрен его знает.
Достигнув определённого результата в выводах, решил не останавливаться и двигаться дальше. Вне зависимости от того, что именно явилось причиной смерти, после воскрешения тело имеет первозданный вид, хоть и испытывает некоторое время фантомные боли.
А это о чём говорит? Именно – ни о чём. Это просто факт, а факты, как известно, вещь упрямая. Вывод? Раз я тут в образе «создателя», а тело там внизу и никуда не делось, значит, оно и есть моя точка воскрешения!
* * *
Отбросив в сторону все сомнения, я устремился к своей «слегка помятой оболочке». Стоило оказаться внутри, как сразу накатила дикая боль. Расколотая голова продолжала раскалываться. Грёбаный каламбур.
Не имея представления, как именно действовать дальше, сконцентрировался на мысли о регенерации тела, но помогло не особо. А вот когда я представил, что на повреждённую голову направился энергический поток из поглощённых душ, процесс пошёл.
Боль пошла на убыль, а кости и ткани пришли в движение, начав возвращаться на свои места и обретать прежнюю форму. Ощущения, признаться, были крайне неприятными.
Сопровождающие восстановительный процесс разнообразные потрескивания и хрусты только усиливали эффект омерзительности магического воскрешения и регенерации. Тьма, до чего паскудные ощущения!
Ход времени потерял счёт. Казалось, это длилось целую вечность, прежде чем получилось сделать первый вдох и расслышать писклявое:
– Поджигать мясо!
Ага, сейчас. Я решил, что в этот раз испытывать судьбу не стоит. Во-первых, под сводом подвешено столько глыб, как говна за сараем. Во-вторых, хрен его знает, во сколько мне обошлось это воскрешение, и расходовать души снова вообще не улыбалось. Тем более, возможность учёта их количества утрачена.
Ну, и в-третьих, эти мелкие обмудки просто в край охренели! Сосредоточившись, я вложил все силы в Волю Жнеца, и пещеру разорвало хоровым писком и прочими предсмертными звуками.
Баста, карапузики, танцы кончились. Резко вскочив и разметав по округе «брёвна», сразу отпрыгнул в сторону, во избежание возможного падения на голову какой-нибудь глыбы, но ничего не произошло.
Зрение ещё полностью не восстанавливалось и пелена, застилающая глаза, постепенно рассеивалась. Я замер, обратившись вслух, но никаких звуков за исключением журчания воды не услышал.
Когда картинка обрела чёткий фокус, мне предстала сцена из фильма-катастрофы, где всё живое пало жертвой жуткого вируса. Всюду валялись бездыханные тела лилипутов и прочей мелкой живности, что пошла прицепом.
– Твою же мать… – вырвалось у меня непроизвольно.
Это была не просто какая-то группа противника, стая хищников или что-то подобное. Это был целый мир. Да, маленький, своеобразный и, вероятно, никому не известный, в одно мгновение превратившийся в огромный некрополис…