Я посмотрел на Ганса и тот кивнул.
Когда я вытянул руку мне на запястье одели очередной браслет.
— Это детектор лжи, он покажет если ты лжешь. Отвечай, сколько тебе лет?
— Девять, по мне что не видно? — голубой цвет. Правда.
В этом мире мне и впрямь столько.
— До того как ты начал тренироваться с Гансом ты стрелял уже?
— Да, — снова голубой цвет.
— Когда?
— На корабле «Золотой Телец». Во время нападения на нас тварей ядра я стрелял из пневматического пистолета, — голубой цвет.
— И всё?
— Да, больше Влад, воспитанник Грегора и ученик Ганса, никогда не стрелял. — чистая правда! И снова голубой цвет.
Моя небольшая уловка сработала.
— Тогда мои поздравления. И тебе, Влад, и твоим учителям, — он кивнул Гансу и оружейнику, — этот малец гений.
Поделили деньги мои «наставники» честно. Мне досталась половина выигрыша, а это целых девять тысяч С. И. С! Семь годовых зарплат за один час работы. Это мне нравится. Правда теперь нужно потратить их с умом.
На следующий день ко мне обратились с весьма необычной просьбой помочь установить оборудование в вентиляционной шахте. Видимо после того происшествия с ребёнком, Фрост решил перестраховаться, да настолько, что приобрёл дополнительную технику, включая камеры. Да уж, следить за шахтой — это новый уровень, но раз монстры умудрились туда проникнуть, и у владельца судна деньги жмут карман, то почему бы и нет.
Однако, лицо матроса, который предложил мне эту авантюру, я очень хорошо помнил. Когда меня бросили в клетку к Азгорату, именно он больше всех орал и требовал моей смерти, боясь потерять свою ничтожную ставку. Да, его гнилое нутро я вижу насквозь. Такие как он поклоняются деньгам, а не Богу.
И, чёрт подери, именно сейчас он стоял и пялился на меня с наидобрейшей улыбкой.
— Ну так что, Влад, сделаешь? Вот, — он заботливо протянул мне план, — Фрост всё отметил.
— А Грегор где? — ну уж нет, один я туда не полезу. Кто знает, что на уме у этого ублюдка.
— Они с Фростом что-то там обговаривают, а ещё ему с наёмниками новыми возиться. Так что они обратились ко мне и попросили найти тебя, — он говорил правду.