– Вы что-то сказали, сэр?
Я покачал головой. Какие бы ни были у меня подозрения, они всего лишь подозрения, поэтому я буду держать их при себе.
– Когда, по-вашему, произошло это трагическое событие?
Доктор поколебался мгновение и ответил:
– Я бы сказал, что этот человек мертв более получаса. Но точно не дольше.
Хёрст повернулся ко мне.
– Горничная что-нибудь слышала?
– Насколько мне известно, ничего, – ответил я. – Но лучше спросите у нее.
В этот момент прибыл инспектор Слак, две мили от Мач-Бенхэма он проехал на машине.
Об инспекторе Слаке я могу сказать немногое, а именно то, что вряд ли найдется другой человек, столь решительно восстающий против своей фамилии[15]. Этот темноволосый мужчина с цепким взглядом черных глаз отличался неугомонностью и энергичностью, а его манеры – грубостью и крайней властностью.
Он ответил на наши приветствия коротким кивком, взял у своего подчиненного блокнот, внимательно прочитал написанное, тихим голосом обменялся парой фраз с констеблем, затем подошел к телу.
– Как я понимаю, тут все уже заляпали и передвинули, – сказал он.
– Я ни к чему не прикасался, – сказал Хейдок.
– Я тоже, – сказал я.
Инспектор некоторое время сосредоточенно смотрел на вещи, расставленные на столе, и изучал лужицу крови.
– О! – не без торжества воскликнул он. – Вот то, что нам надо. Часы опрокинулись, когда он повалился на стол. Это дает нам точное время преступления. Двадцать две минуты седьмого. Доктор, когда, говорите, наступила смерть?
– Я сказал, примерно полчаса назад, но…
Инспектор посмотрел на свои часы.
– Пять минут восьмого. Меня известили десять минут назад, без пяти семь. Тело обнаружили примерно без четверти семь. Как я понимаю, вас вызвали немедленно. Значит, вы осматривали его минут за десять до… Гм, это дает нам возможность установить время с точностью до секунды!
– Я не ручаюсь за точность, – сказал Хейдок. – Это приблизительная оценка.