— Буду непременно! — мэр так и просиял. — Ваш прошлый суп, шеф Жюль, был потрясающ! Я до сих пор его вспоминаю!
Эти восторги немного примирили Клер с убранством ресторации «Пища богов». А здесь все отличалось от дедушкиного бушона. Высокие потолки с лепниной, зеркала в человеческий рост, из-за которых зал казался бесконечно-огромным. Столики на четырех человек уже сервированы, белоснежные скатерти, хрусталь и серебро, живые цветы в вазочках изо льда, белые свечи. На всем печать утонченности, изысканности и аристократизма. Ступая по мозаичному полу, Клер ощущала себя почти униженной всем этим великолепием. Официант в белой манишке — отлично вышколенный, безупречно вежливый и безликий на фоне других официантов, проводил Клер и Жюля к их столику.
— Наверное, они даже тарелки расставляют по линейке, — сказал Жюль шепотом.
Клер промолчала — ей было не по себе. Она посматривала по сторонам, ожидая появления хозяина заведения, но месье Рейв почему-то не показывался. Раздалась нежная, чарующая музыка — она лилась откуда-то сверху, скрипки и флейта. Негромкая, выразительная, мелодия как нельзя лучше подходила этому месту. Гости рассаживались за столиками, переговариваясь вполголоса, делали заказы и дегустировали белое вино.
— Какое интересное меню, — заметил Жюль, изучая длинный перечень закусок и основных блюд. — Они охватили все — и мясо, и птицу, и рыбу. И рыбный суп у них в перечне, несмотря на то, что сегодня не пятница.
— Потому что мы считаем, что пора отходить от традиций. Кулинария — та же наука, она не должна стоять на месте, она должна совершенствоваться, — к их столику подошла мадемуазель Агнесса.
Клер снова вспомнила про свой самодельный воротник. Невеста месье Рейва была наряжена просто сногсшибательно. Несомненно, ее платье шили по последней столичной моде — с узкой черной юбкой и верхом из белого шифона, окутывающего точеные плечи, как шаль. На груди была брошь с огромным изумрудом, а на шее красовалось изумрудное ожерелье. Строго, изящно, умопомрачительно красиво.
Клер помрачнела, когда Жюль поперхнулся, пожирая взглядом красавицу Форсетти. Она ответила ему улыбкой, и склонила голову к плечу, бросив на Клер мимолетный взгляд.
Наверное, посмеивается над ее старомодным нарядом.
— Мы рады, что вы оказали нам честь посещением, шеф Жюль, — мадемуазель Форсетти говорила так сладко, словно держала под языком карамельку. — Сегодня Рен будет готовить специально для вас. Он вон там, если желаете взглянуть, — и она указала в сторону.
Брат и сестра машинально повернулись вслед изящной ручке с изумрудным кольцом на безымянном пальце. Вместо одного из зеркал было стекло, и через него можно было увидеть кухню — такую же красивую, чистую, белоснежную с серебром. Печи были установлены в два ряда, и между ними грациозно — как танцоры королевского балета — священнодействовали повара. Именно священнодействовали, потому что в их движениях не было спешки, не было никакой резкости — все точно, продуманно, с благоговением. Чему они там поклонялись? Клер вытянула шею, пытаясь разглядеть продукты и кухонную утварь, но в это время один из поваров, стоявший у самой первой печи, повернул голову, и девушка узнала Рена Рейва. Он поймал ее взгляд и кивнул в знак приветствия.
Она уставилась на белоснежную тарелку, стоявшую перед ней. Агнесса Форсетти что-то спросила, а потом повторила, легко коснувшись плеча Клер:
— Желаете сделать заказ или доверитесь нашему замечательному шефу?
Так как Клер продолжала молчать, Жюль ответил за двоих, закладывая салфетку за ворот:
— Разумеется, мы доверимся! Уверен, что такой мастер, как месье Рейв, знает, что подать придирчивым гостям.
— Так и передам, — мадемуазель Форсетти бросила на Жюля загадочный взгляд и перешла соседнему столику.
— Боже, меня чуть не стошнило от приторности, — прошептала Клер. — А ты как будто запал на нее!
— Красивая женщина не может оставить равнодушным, — засмеялся Жюль, провожая мадемуазель Форсетти взглядом, пока она плыла по залу, приветствуя гостей. — Признай, что здесь чудесно! Все так светло, свежо…
— Как в музее, — скривилась Клер. — Мы еще не пробовали местную еду, поэтому хвалить рано. Может, придется ждать до утра, пока месье шеф приготовит что-то стоящее.
Но жать долго им не пришлось. Через несколько минут официант с поклонами и пожеланиями приятного аппетита поставил перед каждым поднос из черного камня, на которых лежали… несколько булыжников. По виду — совершенно тех, что покрывали мостовую Вьенна.