– Мы никуда не спешим. До полуночи, когда зазвучат ритуальные барабаны, когда затрубят рожки павших, и когда в воздух взовьются огненные языки костров, ещё есть время. Или вы не хотите говорить?
– На «ты», можно?
– Это доверие, – орк кивнул. – Но почему бы и нет. Это даже интересно, поговорить по душам не с масками и не с принцессой, а с тобой – железной девой.
– Почему ты так меня называешь, Раян?
– Ты предсказана в наших легендах. А может и не ты. Нам предсказывали другую девушку.
– Другую? – уточнила я.
Раян молчал, глядя в огонь, потом заговорил негромко, скрывая какую-то странную дрожь. Не было холодно, не было ветра, но его руки, его мощные плечи едва уловимо подрагивали.
– Мы знали, что однажды придёт железная дева, которая вернёт нам дерево. Она придёт пешком, одна. С выдолбленным из дерева посохом. В поношенной одежде. Босая. Усталая. Она будет изранена, но в её сердце будет гореть свет. Свет Железного дерева. Мы ждали её. Знали, что она придёт, а потому не сомневались в том, что сможем её узнать.
– А вместо неё пришла я.
– Да. Пришла ты. Не подумай. Ты не плохая. Ты удивительная. Для человека. Для женщины, – орк хмыкнул. – Для человеческой женщины и представительницы бледнокровых – ты очень умная, ладненькая. Но мы ждали… кого-то ещё.
– Гордые дети степей и пустынь забыли, кто такие люди, и кто такие ведьмы, – шепнула я грустно. – Вы разучились видеть нашу поступь, различать наши голоса среди чужих голосов. Вы забыли, что это такое, когда в ваш дом входит ведьма. Что это такое, когда она идёт под сенью ваших шатров. Вы забыли, что ведьмы были главным сокровищем для ваших хранителей Железного дерева. Потому что только рядом с ними дерево зацветало, принося в ваши края благоденствия, а в души ваших предков спокойствие.
– Ведьмы слишком давно не появлялись здесь, Ника. Мы уже забыли, что это такое. Их голоса, их слова, их магия. Никто уже не помнит, с чего всё началось, но наши потомки, продолжения наших родов укоряют павших за то, что они сделали. Наши дети поняли лучше нас, что мы натворили. И это нашим детям исправлять … ошибки, оплошности павших. Им исправлять то, что было сделано не по злобе, по незнанию, непониманию, недомыслию.
Я молчала. Что я могла сказать? Что они неправы? Так – он за те времена не в ответе. Никто не в ответе.
Но они были неправы. Зато сами поняли это! А понимание первый шаг к исправлению сотворённого.
Вообще, наверное, только, наверное! Я не должна была их жалеть. Кем они были для меня? Орки. Незнакомый народ, первые же встречные представители которого заставили меня ощутить себя униженной, наравне со вторым «древним народом». Я знала, что не получу никакой награды, если вмешаюсь и попробую что-то сделать, чем-то помочь.
Но разве награда меня интересовала?
Я не была альтруисткой, мне были чужды помыслы «мир во всём мире», я ничем была не обязана оркам. Но я сидела, смотрела на пламя костров и понимала, что всё только начинается. И для меня, и для них, и для всего Таира, в общем. И если надо с чего-то начинать, менять всё вокруг – почему бы не начать с себя? Почему бы не сделать что-то такое большое, глобальное… просто потому, что это будет правильно?
Костёр качнулся навстречу, когда я поднялась. Языки огня манили вперёд, к себе, нашёптывая, что я смогу, что я напрасно сомневаюсь.
Огонь звал меня в танец.
Да, я не могла многого. Скорее, я не могла вообще ничего. Кто я? Принцесса Таирсского дома, явившаяся из ниоткуда. В моих силах были какие-то крупицы, которые кому-то давались гораздо легче, уже просто потому, что они родились на Альтане и выросли здесь.