Императорский отбор для попаданки

22
18
20
22
24
26
28
30

— Неужели?! Это невозможно! Невозможно!

Чтобы ускорить дело, я хотела открыть коробки, но стоило протянуть руки, Димка свирепо зарычала:

— Не смей! Мое!

Зато с нее сошла оторопь. Она оттолкнула меня и счастливая, прижимая платье к телу, завертелась перед зеркалом.

— Прелесть! Какая красота! Неужели Селебрин обо всем узнал?! Да-да, узнал и позаботился обо мне! Я знала! Я верила! Селебрин такой необыкновенный! Добрый, щедрый, мудрый!

«Угу, как же!» — я закатила глаза, на что Димка заявила:

— Не завидуй! Это грех! А хотя… — вскинула голову. — Так тебе и надо! Э-э! — Показала мне язык.

Я не знала, мне ругаться или смеяться?

Вернувшийся Эверий уселся перед балконом и, делая вид, что увлечен чистотой своей шерстки, поглядывал на испорченные вещи и на нас. По глазам заметно: хочет что-то сказать.

Повернувшись к нему спиной, я показала два пальца и ткнула на балкон, назначая место и время разговора.

— Ой! А мне туфельки малы! — огорченно воскликнула Димка и снова едва не расплакалась.

Туфли шили по моим меркам, поэтому немудрено. Но что же теперь делать?

— Мр-ра-ау, — отозвался Эверий и улизнул на балкон. Я и маркизетта бросились следом, но котомага уже след простыл. Мы вертели головами, выискивая его, пока не увидели на соседнем балконе.

Он вышел из соседней комнаты с туфлей в зубах, запрыгнул на перила и по кромке выступа добрался до нас.

Димея стояла и хлопала глазами, пока Эверий не бросил ей под ноги добычу. Затем он бросился обратно — за второй…

— Продай мне его! — потребовала маркизетта, примеряя туфли.

— Снежок не продается, — словно подтверждая мои слова, котомаг подошел и, привстав на задние лапы, потерся бочком и головой о мои ноги.

— Спелись значит, — фыркнула маркизетта. — Купила верность за печенье?

Мне надоели ее придирки. Я повернулась к Снежку и строго приказала:

— Она неблагодарная. Унеси туфли обратно!