Моя дикая страсть

— Забываешься. Знай свое место.

— Прости.

Девушка проводит ногой, затянутой в черный капрон, по бедру Батура.

— Алла, я не в настроении, уходи.

— Позволь я попытаюсь его поднять.

Она спрыгивает со стола, одним движением руки распускает волосы и медленно опускается на колени перед Батуром.

— Хозяйка новую форму выдала. Такая неудобная. Юбка длинная, пуговицы под самое горло заставляет застегивать. Все прелести скрывает, — жалуется горничная на Берну.

Девушка расстегивает темно-синее платье и остается в черном кружевном белье. Батур молча оценивающе смотрит на прелести девушки. А посмотреть есть на что. Округлые бедра сильно контрастируют с тонкой талией. Грудь четвертого размера так и норовит выпрыгнуть из бюстгальтера.

Она старательно лижет член. Причмокивает с наслаждением, полностью отдается процессу. Комната наполняется пошлыми звуками. Батур шире расставляет ноги, запрокидывает голову и наматывает волосы Аллы на кулак. Контроль переходит к нему. На лице появляется оскал, через секунду он с громким рыком изливается в рот горничной. После чего она отстраняется и вытирает сперму с губ, облизывая пальцы. Не в силах больше наблюдать за сладкой парочкой, ухожу на ватных ногах тихо, не привлекая внимания.

Дикая злость поднимается из глубины души, словно ил со дна мутной реки. Хожу по комнате с пылающими глазами и раскрасневшимися щеками. Под горячую руку мне попадается высокая ваза с зелено-голубым узором, которая стоит на комоде. Я безжалостно бросаю ее в стену. Даже становится легче на секунду. Моя надежда на чувства Батура разбивается на мелкие осколки, так же, как и эта дорогущая ваза. Гад, по-другому не могу его назвать. В первую брачную ночь, в соседней комнате трахать служанку. Какая пошлость и мерзость. Морщусь, хочется сплюнуть эту горечь, вырвать из головы пошлые картинки с участием мужа. Распахнув дверь, выбегаю на террасу. Впиваюсь ногтями в мраморный парапет. Набираю в легкие побольше воздуха и медленно выдыхаю. Повторяю несколько раз. Прохлада остужает тело. Опускаю взгляд вниз, туда, где под террасой стоит покачиваясь Рюзгар. Белая мятая рубашка на нем полностью расстегнута, черные волосы взлохмачены.

— Будь счастлива, Дикая, — салютует мне бутылкой шампанского, выпивает, затем разбивает ее вдребезги об каменную дорожку. На его лице застывает маска злости, а губы растягиваются в мерзкую ухмылку.

Мне становится не по себе. Обняв себя за плечи, возвращаюсь в комнату, сажусь на кровать, утопая в мягкой перине и огромных воздушных подушках.

Что со мной не так? Почему снова мне изменяют? Неужели меня совсем не за что любить? Наверное, я наивная дурочка, если жду от Батура ответных чувств. Очнись, Марина. В этом новом для тебя мире мужчины берут то, что им хочется, не спрашивая и не тратя времени на ухаживания. Батур сильный, властный мужчина, с легкостью может доставить женщине удовольствие. Зачем ему тратить много времени на ухаживания за мной, если у него много любовниц? Умелых, опытных, готовых на все. Я-то, со слов Андрея, деревянная.

За такими мужчинами, как Батур и Рюзгар, женщины бегают табунами, добиваются внимания, в надежде, что смогут задержаться рядом с ними надолго. Таких самцов они чуют за версту. Мужчины лишь пользуются ими, снисходительно одаривая их коротким вниманием, а взамен используют как кукол для удовлетворения своих потребностей. Батур не привык к отказам или препятствиям на пути к получению желанной игрушки.

Но я ни за что не попаду под его влияние, не стану бессловесной куклой в его руках, молча ожидающей у окна своего хозяина, не позволю делать из себя дуру. Все зарождающиеся чувства к нему, которые как молодые побеги только взошли, я вырву с корнем. И на этой земле больше ничего не вырастет. Хватит с меня чувств. Мое сердце разбито вдребезги. Я соберу его по кусочкам и закрою на амбарный замок для всех мужчин. Мне надо думать о себе, о том, как выживать в этой семейке, и искать пути к отступлению. Метин же сказал, что в ближайшем будущем он найдет способ избавиться от меня. Надеюсь, он имел в виду развод, а не что-то другое.

Батур назвал меня фиктивной женой. Вот и ладно. Он нашел себе утешение. А я буду отыгрывать роль фиктивной жены, но уважать я себя заставлю. Раздражение и обида закипают в груди, как адское варево в котле, лишая меня возможности трезво мыслить. Злюсь на него, хотя, конечно, он не обязан быть мне верен, нас не связывают отношения и обещания хранить верность. У него, как у любого тридцатилетнего мужчины, есть свое прошлое и настоящее. Я же совсем ничего не знаю о нем. Понимаю все, но ревность своими длинными черными щупальцами уже сковала мое сердце.

Со злостью взбиваю подушки. Мне некомфортно спать на новом месте. Но усталость побеждает, и я засыпаю. Сплю беспокойно и тревожно, периодически просыпаюсь.

Глава 22

От приторных духов Аллы раскалывается голова. Выгнав ее из кабинета, открываю настежь окно. Помещение мгновенно наполняется свежестью и прохладой, от чего тело знобит как в лихорадке. Или это вовсе не от холода, а от того, что адреналин гуляет по венам. Слишком много поставлено на карту. Я пошел наперекор отцу, ослушался его приказа, поставил под сомнение свое будущее, и все ради девчонки.

Странное дело, после знакомства с Дикой запахи других женщин меня раздражают. Я всегда снимаю злость и усталость после рабочего дня сексом с Аллой. Опытная, безотказная и всегда под рукой. Удобно. Но сегодня ее умелый ротик не помог справиться с моим накопленным за последние дни напряжением. А свадьба переполнила чашу моего терпения. Перед глазами постоянно стоит картина, как Дикая целуется с бывшим. К моей женщине никто не может прикасаться. Особенно это ничтожество. И что только Марина могла найти в нем?