Толстяк опешил, его губы дрогнули, как будто он хотел что-то сказать, но он не издал ни звука.
Паньцзы продолжал вспоминать все подробности:
— Тогда я подошел поближе. Ты понимаешь, я — человек, который не может контролировать собственное любопытство: если будет интерес, я даже дерьмо попробую. Но сейчас мне жутко вспоминать. Я просто не ожидал, что эта хрень, похожая на руку, внезапно выскочит и вцепится мне в горло. Сильная, зараза, чуть не задушила меня. В первую секунду, признаюсь, я растерялся. К счастью, нащупал в кармане нож. Я все пальцы себе искромсал, пытаясь по кускам разрезать эту руку. Она была совсем тоненькая, запястье чуть толще моего пальца. Откуда такая сила — непонятно. В конце концов мне удалось сделать на ней длинный продольный разрез, рука отцепилась от меня и втянулась в щель, откуда вылезла, — Паньцзы неосознанно потер шею. — Я, блин, решил, что за этой стеночкой обязательно должно быть что-то интересное и решил ее обследовать — постучал слева, попинал справа и вдруг… Я понятия не имею, что я нажал! Просто, блядь, вдруг целиком провалился вниз! — он похлопал по стене. — Что было после, вы знаете — я упал в похожую на эту каменную комнату, потом нашел каменный проход. К счастью, я все еще в отличной физической форме, потому довольно быстро забрался наверх. Иначе не знаю, встретил бы я младшего третьего господина.
— Значит, ты не знаешь, где третий дядя и Здоровяк Куи? — вздохнул я. Паньцзы, по-видимому, только сейчас понял, что его спутники пропали, и выглядел теперь очень обеспокоенно. Я повернулся к Толстяку:
— Эй, а как ты сюда вниз попал? Скажи честно, это ты раздразнил эту чертову тварь?
Толстяк обиделся:
— Не говори так, я невиннее, чем Су Сан[69]. Когда я прибежал в камеру с саркофагом, там уже был какой-то старик, понятия не имею, откуда он взялся — он, видимо, и выпустил монстра. Ваш младший брат, когда увидел это, сказал «Пиздец», развернулся и убежал. Я, конечно, мог бы сразиться с монстром. Но, по моим оценкам, шансов на победу у меня маловато. А ведь мне еще надо поддерживать огонь революции, и задачи, данные мне партией, еще не выполнены, мне рано еще умирать. Потому я развернулся и побежал за ним. Пробежав немного, я чуть не врезался в него: он крикнул, чтобы я оставался стоять, где стою. Я все еще не понимал что происходит, а он пнул стену, и я сразу полетел вниз. Я-то решил, что он хочет вот так спасти меня, и даже не думал, что внизу будет так много жуков, блядь, — договорив, он осмотрелся вокруг, будто боялся, что жуки снова приползут и сожрут его.
Паньцзы бросил на меня взгляд и сказал:
— Вот видишь, похоже, Братец хорошо знает гробницу. Это вызывает вопросы.
Я все время считал, что Молчун человек неплохой, и только из-за того, что он был рядом, я чувствовал себя в безопасности. Но, слушая Паньцзы, не мог не согласиться, что этот парень, похоже, слишком хорошо и много знал об этой гробнице, словно бывал тут уже не раз. Это заставило меня усомниться в нем.
В сумке Толстяка, которую я все еще таскал с собой, было несколько галет. Я вспомнил о них, потому что сообразил, что давно ничего не ел. Я разделил их поровну, но Паньцзы отказался от большой доли. Сказал, что раз уж кишки уже продырявлены, то, если съесть много, все вывалится наружу, и лучше уж он нам оставит поесть, потому как неизвестно, когда мы отсюда выберемся. Толстяк, уплетавший галеты за обе щеки, услышав его слова, застеснялся и стал жевать не так приметно и выразительно. Я пересказал им с чем сам столкнулся. Напряжение начало по чуть-чуть отпускать.
Некоторое время мы молчали, а потом заговорили о деле. Толстяк сказал, что так сидеть — не вариант, мы должны пойти по лабиринту, чтобы попытать счастья. Паньцзы думал так же, поэтому мы решили отдохнуть и отправиться в путь.
Я задремал. Внезапно в полудреме заметил как Толстяк, глядя на меня, шевелит бровями и пучит глаза. Я решил, что он слишком уж бестолковый, это ведь отдает легкой шизофренией — ну кто наденет посреди древней гробницы себе на голову глиняный кувшин, чтобы пугать других? У такого человека или слишком много храбрости, или слишком мало мозгов. У нас здесь сейчас один тяжелораненый, все трое не знают куда идти, и в такой обстановке он еще расположен корчить мне рожи. Если бы у меня еще были силы, точно двинул бы ему в морду.
Но в этот момент я увидел, что Паньцзы тоже таращит глаза и двигает бровями, и подумал — да ну на хер, этот придурок что, заразный? И тут понял, что они вдвоем, без остановки, хлопают себя по левому плечу, губы у обоих шевелятся, как будто они все время повторяют «Рука, рука...». Я четко видел капельки пота на их лицах, удивился и посмотрел на свои руки — с ними ничего странного не происходило. Я подумал, что может у меня что-то с плечом, повернул голову и вдруг заметил, что прямо сейчас у меня на плече сидит маленькая зеленая рука.
Глава 17. Узкий проход
Эта рука была очень маленькой: пять пальцев одинаковой длины, кисть очень тонкая, точно как описал Паньцзы — натуральный кошмар. Толстяк все время жестикулировал мне, показывая, чтобы я не двигался. Но я не очень-то и боялся: если человек постоянно сталкивается с чем-то неожиданным, то постепенно становится хладнокровнее. У меня скорее было ощущение, что это чья-то злая шутка. Вдруг мне все это надоело, и на самом деле захотелось схватить эту руку и просто отгрызть от нее кусок.
Конечно, разум все-таки заставил меня остаться на месте и не двигаться. Толстяк обрезом Паньцзы попытался столкнуть руку с моего плеча, но только он протянул ружье, как рука, словно змея, обвилась вокруг ствола, и потянула его на себя. Толстяк уступать не собирался, и, активно двигая задом, сопротивлялся.
Я поспешил на помощь. Хотя Толстяк был достаточно силен, но и с моей помощью мы смогли свести противостояние с этой тонюсенькой рукой разве что вничью. Увидев, что мы не справляемся, Паньцзы бросил Толстяку нож, тот выругался, отчаянно отмахнулся им, срезая с ручонки кусок кожи. Пальцы резко отпустили обрез и рука метнулась в темноту — ее извилистые движения окончательно убедили меня, что мы имеем дело со змеей. По инерции мы не смогли устоять и рухнули на землю.
Толстяк, жирная свинья, вскочил прыжком прямо из положения лежа и рванул следом. Оказалось, что щель, куда скрылась рука-змея, была довольно глубокой. Но протиснуться следом Толстяк не смог: хоть внутри и было просторно, но сам вход в этот проем оказался слишком узкий. Он расстроенно махнул рукой и с яростью стал разбивать кирпичи кулаками. Каменная стена, которая выглядела очень прочной, ломалась неожиданно легко. Толстяк поспешно сказал:
— Смотрите, здесь большой проход!
ebooksa