– А у тебя есть второе имя? – спросил он через какое-то время.
Я вздрогнула. Рука сама по себе дернулась к медальону, спрятанному под воротником моего топа. Я крепко прижала его ладонью и только через пару мгновений смогла продолжить нашу игривую болтовню.
Наконец, слишком поздно и со слишком широкой ухмылкой, я сказала:
– Исаак Теодор! Поверить не могу, что при первой встрече с девушкой ты уже спрашиваешь о таких вещах. Я бы очень попросила!
Взгляд Исаака переместился на руку у меня на груди. Он нахмурился.
– Кстати, у того, что я тебя похитила, есть причина, – быстро выпалила я, чтобы сменить тему.
– И в чем же она состоит? – спросил он.
Кто, черт возьми, способен так изысканно выражаться, стоя с бутылкой пива в руке?
– Мы единственные на этой вечеринке, у кого мозги не затуманены любовью. Это значит, нам надо держаться вместе, Исаак Теодор.
Он улыбнулся, и вокруг его глаз появилось множество смешливых морщинок.
– Идет.
Я опять потянулась к нему своим бокалом. Когда он дотронулся до него бутылкой пива, у меня затеплилась надежда, что, быть может, этот вечер закончится совсем не так паршиво, как ожидалось.
Полтора часа и три напитка спустя мы с Исааком все еще недалеко продвинулись в плане беседы, однако кое-что общее нашли: мы любили наблюдать за людьми, особенно когда они устраивали странные брачные ритуалы на танцплощадке.
– Никогда бы не смог так двигаться, – пробормотал Исаак, склонив голову набок. Я проследила за его взглядом и обнаружила типа, который особенно откровенно вращал бедрами.
– Я могла бы тебя научить.
Он взглянул на меня, приподняв бровь:
– Я думал, ты не любишь танцевать.
– Не под такую кошмарную музыку, нет. Но я знаю, как нужно двигаться. Покажу тебе наедине, когда представится возможность, – с улыбкой пообещала я.
Его щеки опять приобрели тот самый розовый оттенок. К этому моменту мне уже пять раз удалось заставить его покраснеть. И до конца вечера я намеревалась добить десятку.
– У меня такое ощущение, что все люди там, внизу, танцуют не потому, что им это нравится, а только потому, что они… – Он осекся и плотно сжал губы.