В горле пересохло, я сглотнула и обхватила мамин медальон в надежде от этого почувствовать себя лучше.
Мама тоже считала бы меня шлюхой? Я не знала. Она умерла задолго до того, как я начала думать о мальчиках и смогла бы с ней об этом поговорить. Я знала о ней совсем немного, но… все равно думала, что знаю ее. По тем моментам, которые еще помнила, по фотографиям, которые Райли тогда спрятала у себя под кроватью, чтобы никто их у нас не отнял, и по рассказам маминой лучшей подруги Глории, которая жила в Рентоне и раньше часто разрешала нам с Райли оставаться у нее, когда мы больше не выдерживали находиться у Мелиссы. От нее мы узнали, что маму с папой никогда не заботило, что о них думали другие, и они продолжали вести рок-н-ролльный образ жизни даже несмотря на то, что остальные постоянно их высмеивали.
Когда-то мы жили вчетвером в крохотной квартирке, без телевизора и без компьютера. Однако я до сих пор прекрасно помнила, как у нас было уютно и как мы с Райли любили прижиматься к маме на диване и просто слушать вместе новый диск или новую пластинку. Другим в нашем возрасте важнее было иметь модную одежду или собственный мобильный телефон. А Райли и я умоляли родителей взять нас собой в магазин музыкальных пластинок, на концерт или на вечеринку после него.
И нас не волновало, что одноклассники не хотели дружить с нами, потому что мама носила футболки с изображениями групп как платья, а папа ездил на мотоцикле. Родители преподали нам урок: всегда делать лишь то, что кажется правильным именно тебе, и никогда не слушать, что говорят о тебе другие. Так мы с Райли и старались жить с самого детства. И этого всегда хватало.
Разумеется, я знала, что у меня проблема с завязыванием долгосрочных отношений. У меня не было подруг, кроме Доун, и та стала моей подругой только потому, что не оставила мне другого выбора. Мужчинам я позволяла приближаться ко мне только с одной целью. Одна лишь мысль о том, чтобы открыться перед кем-то и рассказать о своем прошлом, повергала меня в панику.
Мне никто не нужен.
По крайней мере, я так считала.
Я подумала о вчерашнем вечере. Во мне что-то изменилось. Я не знала точно, что конкретно, но что-то глубоко внутри меня ощущалось иначе. До того, как объявились Купер и Аманда, мне было весело – с Доун и Исааком. И если вспомнить о прошлых неделях, необходимо признать, что такое случалось уже не впервые.
У меня возник вопрос, а что, если бы я… была другой. Не закрывалась больше, а позволяла людям участвовать в моей жизни. Доун этой ночью так трогательно обо мне заботилась. Спенсер защищал меня перед всеми своими друзьями. А Исаак…
Исаак вызывал во мне что-то, о чем стоило волноваться гораздо сильнее, чем о словах Аманды.
Способна ли я на то, что получилось у Райли? В то время она преодолела еще больше, чем я, все-таки у нее не было старшей сестры, которая бы о ней беспокоилась. С тринадцати лет она оказалась целиком предоставлена самой себе.
Но сейчас она счастлива. У нее есть мужчина, который ее любит, друзья, на которых можно положиться, и работа, в которой она хороша и которая ей нравилась. Она создала себе настоящий дом. Если она сумела так кардинально измениться… может быть, мне тоже когда-нибудь удастся.
Я смотрела на зеркально-гладкую поверхность озера и приняла решение. Осторожно сняла фотоаппарат с шеи и опустила на скамью. Потом сняла куртку, футболку и джинсы и сложила их рядом. Оставшись в одном нижнем белье, я пошла к озеру. Сделала первый шаг в воду. С шипением втянула в себя воздух, но сразу же сделала второй. Черт, холодно. Третий шаг. Так дико холодно.
Я шла дальше. Под ногами чувствовались песок, камни и водоросли. Ступни скользили. Холод карабкался по моим ногам вверх в каждый уголок тела. Он одновременно пробуждал меня и одурманивал. Хорошо. Я шагала дальше, пока не оказалась в воде по пояс.
Затем раскинула руки и упала назад.
Лишь поздно вечером я вернулась обратно в общежитие. Я получила удовольствие от времени на озере, пару раз обошла его вокруг и сделала фото. Около полудня купила в кафе смузи и перекус, а потом пошла дальше по многочисленным пешеходным тропам вдоль горы. На пропуск пятничных занятий в университете мне было плевать.
Единственное, что я взяла с собой, – это камера, и я наслаждалась тем фактом, что здесь меня окружало лишь прекрасное и ничего такого, что могло бы меня расстроить.
Я фотографировала и фотографировала, абсолютно забыв про время. В момент моего возращения в общежитие солнце уже село, а я невероятно устала. Однако внутри меня поселилось какое-то странное спокойствие, которого я никогда прежде не чувствовала, – во всяком случае не могла такого вспомнить. Ботинки покрывал слой грязи, и я пыталась снять их одной рукой, второй открывая дверь в свою комнату.
На меня уставились три пары глаз.
ebooksa