Черная бархатная занавеска кабинки не доходила полметра до пола, и мне было видно, как Исаак снял свои брюки, аккуратно сложил и положил на пол, туфли он поставил ровно рядом с ними. Потом сунул одну ногу в джинсы и на мгновение замер. Наверняка обнаружил дырки на коленках. Я прикусила губу, чтобы не захихикать.
Наконец он надел штаны полностью и попрыгал на месте, скорее всего, чтобы натянуть на бедра. Я дождаться не могла, когда увижу его в них.
– Попробуй с ними черные ботинки, – посоветовала я ему, перекрикивая рок-музыку, которая играла в торговом зале.
Он пробубнил что-то похожее на «Чем я вообще тут занимаюсь?». Еще через две минуты он, кажется, все-таки переоделся, однако из примерочной не выходил.
– Я выгляжу как клоун, Сойер.
У меня вырвался раздраженный стон.
– Выходи и позволь мне самой судить.
Исаак еще немного помедлил. А потом отдернул занавеску.
Я медленно обвела его взглядом – от тяжелых черных ботинок у него на ногах, по темно-синим потертым джинсам, ремню и серой футболке с принтом группы
– Ты выглядишь хорошо, – произнесла я.
У него округлились глаза, и он посмотрел на себя вниз. Затем скептично взглянул на меня, словно взвешивая, не издеваюсь ли я над ним.
Между тем я подняла камеру.
– Покрутись для меня, – сказала я, наблюдая через объектив, как он исполняет мою просьбу.
Так и знала. Его задница в джинсах смотрелась феноменально. Покрутив ручную фокусировку, я нажала на кнопку. Когда щелкнул затвор, Исаак вновь повернулся ко мне.
– Ты только что сфотографировала мой зад? – спросил он с еще более скептичным видом, чем раньше.
– Да. Потому что он просто первоклассный.
У Исаака отвалилась челюсть. Он покраснел.
Все еще глядя сквозь линзу, я встала.
Он отвел взгляд, чтобы не смотреть в камеру, и ткнул в дырку на джинсах у себя на колене.
– Они порвались.