Снова мечтай

– Я больше никогда не смогу убрать от тебя пальчики. Не после прошлой ночи, – хрипло произнес он и слился со мной в поцелуе, который очень быстро стал глубже.

С большим трудом я оторвалась от него. Когда он со стоном откинулся обратно на подушки, я подхватила свои вещи и направилась в ванную, чтобы принять душ.

Под струями горячей воды вчерашняя ночь, как фильм, проносилась у меня перед глазами. С ума сойти как кардинально изменились вещи с моего переезда в Вудсхилл. Впервые за очень долгое время я могла смотреть вперед. Блейк снова рядом со мной. Сэм сказал, что со мной свяжется его агент. И я серьезно размышляю над тем, чтобы вновь начать сниматься.

Да, нам с Блейком сильно досталось из-за прошлого. Те проблемы не исчезнут лишь из-за того, что мы теперь вместе. И пока я не расскажу дорогим людям всю правду, ничего не будет по-другому. Но, возможно, я научусь с этим жить. Возможно, что-то изменится, если все-таки получится поговорить с Блейком, Эзрой и родителями о том, что давит на меня. В конце концов, я не смогу постоянно мотивировать Блейка бороться дальше, если сама не справлюсь с собой.

Приняв душ, я оделась, спустилась на первый этаж и приготовила нам с Блейком кофе. А затем пошла обратно наверх, в его комнату.

Он сидел на кровати, такой же красивый, каким я его оставила пятнадцать минут назад. Утренний свет отбрасывал крошечные блики на скомканное одеяло, его обнаженный торс и взлохмаченные волосы. Пару мгновений я могла лишь смотреть на него, думая обо всем, что мы разделили друг с другом. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем мне наконец удалось оторваться от созерцания его красоты и подойти к нему. Я поставила кофе на тумбочку и присела на край кровати.

Только сейчас Блейк, кажется, заметил мое присутствие. Его голова дернулась в мою сторону… и у меня кровь застыла в жилах.

На его шее и обеих щеках выступили алые пятна. Брови низко сошлись над переносицей, а в глазах отражались одновременно недоверие и безудержный гнев.

– Что это, черт возьми, такое? – выпалил он. Голос Блейка надломился на середине предложения. Он протянул мне мобильный.

На дисплее была я. Верхняя половина тела обнажена, а бедра укрыты одеялом. Меня обнимала мужская рука, и я прижималась лицом к голой груди. Груди Винсента Аткинса, который улыбался на камеру. Винсента Аткинса – продюсера «Дикой розы». Фото показывало нас в довольно однозначной позе, из-за чего к моему горлу подкатила волна тошноты.

– Откуда у тебя это? – просипела я и попыталась выхватить у него телефон, однако Блейк быстро его убрал, прежде чем я успела дотянуться.

– Это фото везде в Интернете. И чуть ли не каждый друг мне его отправил, – произнес он подрагивающим голосом. – Но здесь еще кое-что. «Судя по всему, Аткинс и Ливингстон с самого начала проекта крутили роман, который явно закончился не лучшим образом. Поставит ли это под угрозу возвращение сериала?»

Лицо Блейка словно окаменело. На скулах заиграли желваки. Я снова предприняла попытку отобрать у него смартфон, но он перехватил мое запястье и остановил.

– Этот снимок… На нем дата, – прохрипел Блейк. – Он сделан в августе. Мы тогда еще были вместе?

Замотав головой, я вскинула руки, чтобы все ему объяснить.

– Я… я не верю, – процедил он.

– Это случилось после нашего разрыва. Я не заводила с ним роман, – прошептала я.

– Не ври мне! – взревел он, и я вздрогнула.

Он смотрел на меня с таким отвращением и шоком, что я чувствовала себя так, будто вокруг сердца сомкнулся кулак и сильно его сдавил. Это было больно. Болело абсолютно все у меня внутри.

Блейк покачал головой. Опять опустил глаза на телефон. Прокрутил статью дальше. Снова покачал головой.