Так что комната не моя, кровать тоже и одеяло, которое продолжала прижимать к вздымающейся груди, чужое.
И это могло значить только одно.
— Ой, мамочка…
Щека мужчины дёрнулась, и он затравленно осмотрелся:
— Какая мамочка?
— Великий Махтабар, — продолжала стонать я, наверняка сравнявшись по цвету со своими волосами.
— Кто тебя пустил?
Он продолжил сверкать глазами, поняв, что кроме нас двоих, тут никого нет. И появление взбесившейся мамаши, требующей спасти честь ненормальной девицы, не предвидится.
Но с подушкой у… чресел незнакомец выглядел совсем не жутко, а даже немного смешно.
— Никто, — упавшим голосом ответила я.
— Я спрашиваю, кто это сделал?!
Ну зачем так голос повышать? Я и с первого раза прекрасно слышала. А от воплей лишь голова заболела. Ещё сильнее, чем до этого.
— Никто, — повторила снова и добавила обречённо: — Я сама.
— Что сама?
Ну вот. Опять крик. Я девушка нервная, могу и в обморок упасть.
Кстати, хорошая идея — упасть в обморок. Останавливал лишь страх… Мужчина ведь голый, я в обмороке, а вдруг поползновения какие начнутся?
— Сюда попала, — пояснила немного нервно.
— Не ври мне, девчонка! Это невозможно! Сквозь барьеры никому не пройти!
Я лишь вздохнула. Глубоко так, протяжно и несчастно. И как тут объяснишь? Не поверит же. Что все его хвалёные барьеры и контуры ничто перед пьяной портальщицей из славного и древнего рода Мандигар.
— Понимаете… — пролепетала я, теребя уголок одеяла, и рискнула более пристально взглянуть на своего соседа по кровати.