— Любовь?
Я вспомнила своих родителей. Чопорную матушку с идеальными манерами и строгого отца. Они всегда были для меня верхом изящества и благородства, тем идеалом, к которому надо было стремиться. Да и не только для меня, для всего высшего общества. Даже вредную ба распирало от гордости, когда она говорила о старшей невестке, настолько идеальной, что ей подражала сама императрица. Казалось бы, союз совершенно политический, соединил два сильных семейства, и только.
Но я помнила их взгляды, которыми они обменивались украдкой. Как в детстве случайно застала их в саду. Ничего пошлого, но… у меня тогда дар речи пропал.
Мой строгий папа пытался поймать звонко хохочущую матушку, которая, ловко маневрируя между деревьями, бегала вокруг него. Но он всё-таки поймал, закружил, а потом прижал к дереву и поцеловал… так поцеловал, что я рот открыла от удивления.
Слава Махтабару, меня в этот момент нашёл Джо.
Старший братец хмыкнул, схватил в охапку и бесшумно перенёс в столовую.
— Но… но, — бормотала я растерянно.
— Дай им побыть вдвоём. У них так редко получается… сейчас всё реже, — щелкнув меня по носу, заявил он, сверкнув серыми глазами.
И я тоже так хотела. Неважно, как вести себя при других, можно было и маску нацепить, но наедине… когда никто не видит, я хотела именно так.
Смеяться, кружиться и любить. И чтобы меня любили… только меня.
— Ты считаешь, что это глупость? — спросила я, повернув голову, и, встретившись с синим взглядом нечеловеческих глаз, смутилась.
Как давно Алтон смотрит на меня?
— Отчего же. Я знаю, что такое любовь. Видел. Только она не всегда приносит счастье, Фейт. Иногда любовь — это боль… потеря… горечь. Когда тот, кого любишь, никогда не сможет принадлежать тебе. И год за годом будешь вынуждена смотреть на то, как он живёт с другой… изображая счастье.
Это было сказано с такой горечью и болью, что я невольно подалась вперёд. Не просто слова, а то, что было спрятано внутри, то, что давило и сжирало, мешая жить и радоваться жизни.
— А та… которая вынуждена смотреть, она жалела о любви? — тихо спросила я, и дракон резко отвернулся, выдавив глухо:
— Нет. — Губы скривились в злой ухмылке. — Никогда.
Кто-то близкий, очень близкий… Неужели мать и король драконов? Неужели слухи не врут?
Я коснулась огромного изумруда, украшавшего кольцо от брачного браслета Алтонов. Вот только, если бы мужчина не был истинным Олеандром по крови, он бы не активировался.
Кажется, я совсем запуталась.
Хотя нет. Роман между его матерью и королём никто не отменял. А вот с отцовством, кажется, все ошиблись. Дракон — истинный сын своего отца. Но, если честно, мне было всё равно плевать. Не на Алтона, а на отцовство.