— Но я не знаю… не знаю как, — всхлипнула в ответ и снова задрожала. — Как ты не понимаешь, я не смогу нас спасти… не смогу.
Как же страшно.
Я действительно чувствовала себя загнанным в ловушку зверем, как те рыбёшки, которые не могли выбраться, дёргались в конвульсиях, не замечая пути к спасению.
Нет… нет, так нельзя! Нельзя опускать руки!
Трейс прав. Надо успокоиться, надо пытаться. Надо бороться.
— У нас минут десять, максимум пятнадцать, — произнёс Алтон, прислушиваясь и ещё больше напрягаясь.
— Что я должна делать? — спросила, быстро вытерев слёзы ладонью.
Он улыбнулся. Просто улыбнулся, а у меня сердце ёкнуло.
— Для начала ты просто обязана поверить в то, что всё будет хорошо. Во-вторых, успокойся и доверься мне. Я никогда не обману и не предам. Ни сейчас, ни потом.
Кивнула, теребя верхние пуговички рубашки.
Эх, жаль, что я оставила амулет Мандигаров дома перед балом. Сама лично. Дура! Вырез платья был слишком глубоким, и кулон совершенно не вписывался. Бросила родовую защиту ради какого-то бала.
Вчера я почти не вспоминала о нём. Конечно, мысленно посетовала на такое стечение обстоятельств, но ведь всё было не критично. Да и злилась на родичей, не хотела звать. Потом… потом и вовсе забыла. Мне было так хорошо, что уходить не хотелось.
Вот сейчас кулон мне бы совсем не помешал. Нажала и призвала бы родных на помощь, всех до единого. Отец с дедом голову оторвут, когда узнают, что я сделала. И будут правы.
— А в-третьих? — слабо улыбнувшись, спросила у него.
— Фейт, дар — это часть тебя. С самого рождения. Ондири не становятся, ими рождаются. Он — это ты, и никак иначе. Ты должна принять это. Захотеть этот дар.
— Но я хочу…
— Нет, не хочешь, — перебил меня Трейс. — Тебя с рождения считали слабой и беспомощной, пустышкой и проклятьем рода. Но ты им доказывала каждый день и час, что другая. И сейчас доказываешь. Борешься, отказываясь признавать собственную неполноценность. Уверяла всех и каждого, что никакой дар тебе не нужен.
— Нужен, особенно сейчас, — возразила я и замолчала, пытаясь осмыслить сказанное.
Гул стал совсем невыносимым. А времени так мало. Мне не хочется бояться, но страх слишком силён, он обступает со всех сторон, наваливается, мешая думать.
Бум. Бум. Бум.