Но Ира отказывалась. Она будет с ним до конца.
«Готов?» — Старый Лун с трудом сдерживал нетерпение.
— Да, сейчас, — Кенни прикрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. Его немного потряхивало.
— Начинаю! — Кенни приподнял стопу над миской и решительно срезал мизинец.
Игнорируя вспышку боли и накатывающие слёзы, он быстро достал Белого Червя и положил его на рану. Червь растворился в кости Кенни, острая боль резко сменилось тупой и ноющей. Кенни вынул из капсулы Жёлтого Червя и тоже положил на рану. Червь растворился, покрыв разрез оранжевой корочкой.
Белый для костей, Жёлтый для плоти и кожи. Вдобавок, оба червя уменьшали боль.
Кенни тяжело дышал, всё его тело было покрыто потом.
«Крови маловато накапало», — деловито заметил Старый Лун.
Ира рыдала бы, будь у неё тело. Она всей душой возненавидела червяка.
Кенни, чтобы не оттягивать, вытянул левую ладонь и срезал мизинец.
Палец со шлепком упал в миску, из обрубка полилась кровь.
Бледнея на глазах, Кенни взял сперва Белого Червя. Затем — Красного, чтобы восстановить потерю крови. И только после этого закрыл рану Жёлтым Прана-червём.
Но этого всё ещё недостаточно. Миска наполнилась лишь наполовину.
«Отдохни, — Старый Лун сжалился над мальчиком. — Завтра остальное дольёшь».
Кенни мог лишь кивнуть. Из последних сил, он перевязал обрубки бинтами, устало лёг на пол и закрыл глаза, стараясь игнорировать два очага боли. Но получалось плохо.
— Я скажу дедушке, — прошептал Кенни. — Расскажу про тебя.
«Да ради Святого, — хмыкнул Старый Лун. — Думаешь, мне есть до этого дело?»
Кенни выдохнул. Если бы Старый Лун запретил рассказывать о нём, как бы Кенни объяснил появление Радужного Червя?
— Сколько ты ещё будешь со мной? — спросил Кенни.
«Не знаю. Как только глиняная башка поймёт, что толку от его поисков нет, как всегда, он придёт за мной. Может завтра, а может и попозже».