Стекло разбилось, сквозь дыру я увидел небо. Но трещина быстро затянулась. Я со всей скоростью полетел к одному из отражений, готовый разбить зеркало и вырваться наружу.
— Идиот, — усмехнулся парень и ударил битой по воздуху.
Чёрт! Я с трудом уклонился от всех трещин, одна из них попала в бедро. Пока не появилась тётка, я снова набрал скорость. Но блин! Зеркала не приближались!
В зеркалах возникли отражения женщины. Она не проявила никаких эмоций, просто пустила в меня десятки золотых цепей. И на этот раз две смогли достать меня.
— Они хотят измотать тебя, — подключилась Мэй. — И каждый раз траектории трещин и цепей улучшаются. Они считывают твои движения и корректируют свои атаки!
Вот уроды. Я разбил цепи. Полетел вверх. Но всё так же зеркало тупо не приближалось.
— Снаружи висит гигантский чёрный куб. Ты сейчас внутри него. Он не двигается, — Мэй нервничала.
Снова парень и эти трещины в пространстве. Потом тётка. Парень. Мои характеристики уже показывали дно, раны покрывали всё тело, когда Мэй сказала:
— Мы нашли примерное местонахождение старика. Он сверху, за твоей спиной.
Я усмехнулся. Наконец-то. Из-за пазухи выбрались две беличьи мордашки и посмотрели на меня.
— Сверху. За мной, — одними губами прошептал я. И создал десятки кристаллических стен на пути у цепей. Но те легко пробивали их. Я пальнул из револьвера, разбив несколько опасных цепей, потом создал второй
Зеркала разбились, осыпаясь тысячами осколков, и я сразу нашёл первую цель.
Я появился позади женщины и срубил ей голову. При этом свободную от меча руку направил на парня, смерчем выпуская кровавый туман. Парень вдруг исчез и появился рядом со мной. Протянул руку и что-то прошептал, не замечая, как сбоку от него из тумана вынырнул Жнец и занёс над ним свои клинки.
Я же попытался отлететь, но пространство вокруг меня вдруг схлопнулось.
*Бах!*
Меня вбило в землю. Я лежал, полностью пустой и избитый. Смотрел на покачивающиеся надо мной пальмы, слушал звук морского прибоя.
— Где я, мать вашу?
Глава 10. Где я?
Я с трудом повернул голову вправо. Всё тело жутко болело, я не мог пошевелиться.