Сангис

Девушка перевела старику. Тот, немного пожевав губы и оглядев меня чёрными, как уголь, глазами, медленно заговорил. Девушка его внимательно выслушала и спросила у меня:

— Вы сильный воин?

— Без печати очень сильный, — смело заявил я.

Старик посмеялся, когда негритянка передала мои слова.

— Вы теперь собственность Великого Отино, — поведала мне темнокожая. — И у вас есть два пути. Первый — рабство. Второй — арена. Если вы докажете свою доблесть в бою, Великий Отино подарит вам свободу и вы сможете подняться на уровень с гражданами города Нагли. Но чтобы стать воином, нужно быть сильным. Великий Отино спрашивает, вы сильный?

Я напрягся. Что-то мне не нравится всё это.

— У меня есть друзья, — осторожно прохрипел я. — Сильные. Они заплатят за меня.

Выслушав девушку, старик скривился и что-то громко сказал. Затем махнул рукой. Тот же здоровяк, что нёс меня, схватил позади за верёвки и дёрнул, поднимая. Он двинулся прочь от старика, девушка зашагала рядом со мной и быстро проговорила:

— Теперь тебя зовут Иаминг! Это значит однорукий. Завтра Великий Отино посмотрит на тебя в бою. Если ты окажешься слаб — станешь рабом!

Негритянка отстала, а меня, как мешок с дерьмом, куда-то уносили. Я, сжав зубы и терпя боль, заозирался. Вроде обычные каменные дома, чернокожие люди в современных одеждах, у некоторых даже смартфоны в руках. Справа что-то мелькнуло, я дернулся и охнул. Кто-то кинул камнем прям в голову. Больно, сука. Услышал детский смех и какие-то выкрики. Мой носильщик что-то рыкнул, но мелкие уроды проигнорировали его и продолжили бежать где-то рядом.

— Слаф! Слаф! — весело кричали они.

Ещё один камень больно ударил в плечо, здоровяк-африканец что-то заорал и махнул свободной рукой. Меня закачало, верёвки прокрутились и содрали кожу. Больно!

Но дети вроде на этот раз убежали. Я несколько раз вдохнул и выдохнул и заметил чьи-то босые, избитые в кровь, белые ноги, шагающие мне навстречу по пыльной дороге. Поднял голову и увидел худого, как скелет, мужика с уродливым клеймом на лбу. Он, с трудом перебирая ноги, тащил на спине плетёную корзину с чем-то тяжёлым. За ним были ещё люди, все с клеймом. Неужели у меня такое же уродство на лице?! Жутко захотелось потрогать лоб, но я не мог. А люди продолжали проходить мимо меня, все они выглядел очень измождёнными, тащили что-то тяжёлое. Боже, куда я попал?! Увидел я и надзирателей — хорошо одетых чернокожих, которые шли рядом с рабами и иногда лупили их небольшими дубинами. Позади раздался детский смех, звуки ударов и вскрики мужика. Вот, чёрт.

Вскоре мы свернули, тут уже было тихо, только чернокожие с автоматами встречались. Меня занесли в какой-то подавал и швырнули в тёмное помещение. Дверь с лязгом закрылась, комната погрузилась в темноту. Только через узкое окошечко пробивался свет и освещал часть железной двери напротив.

— А-а-а, — я повернулся набок. Единственная рука была зафиксирована и плотно прижималась к спине. Чёрт. Всё тело жгло и болело, будто лезвием исполосовали. Что за хрень вообще, почему так больно? Я сфокусировал взгляд на своем голом торсе. И ничего не понял. Смесь из крови, грязи и песка не позволяла нихрена увидеть.

— Эй! — я заорал. — Воды! Вате! Васса! Дайте мне попить, я сдохну же!

В груди сжало. Я тяжело задышал, глаза почему-то заслезились. Чёрт, как же мне хреново. Попробовал высвободить руку, не вышло.

— Великий Отино будет недоволен, если я умру! — крикнул я и сорвал голос. Заворочался. Из глаз сами собой потекли слёзы, блин.

Дверь со скрипом открылась, в комнату вошёл недовольный парень лет шестнадцати. Видимо, упоминание их вождя как-то подействовало.

Он подошёл ко мне и пнул в живот.