Оставив машину, лошадей, колонны двинулись дальше. Надо было быстрее пробиться вперед, вступить в бой с врагом.
Три дня и три ночи шли бойцы по снежной целине, проваливаясь по пояс в сугробы.
Лейтенант Борисюк сокрушался. Ни в одном из воинских уставов не было намека на такое передвижение войск. А бывалые солдаты, привыкшие ко всему, впрягались в лямки орудий, брали на плечи снаряды и напористо плыли среди снежных валов.
Но как ни старались пушкари, они все же отстали, и лишь пехотные части вырвались вперед и вступили в бой.
Подойдя со своими пушками к окраине Курска, Иван Борисюк и его бойцы увидели только пожарища, разбитые вражеские машины, повозки и трупы. Над городом уже развевалось алое знамя.
На сей раз пурга, толстый снежный покров помогли врагу. Нельзя было вовремя подбросить подкрепления, и наступление приостановилось…
Солдаты взялись за лопаты.
— Странная война! — твердил все время лейтенант Борисюк. — Вместо того чтобы стрелять из пушек, приказано воевать со снегом. — А про себя думал, что ему просто не повезло. Если б послали на другой фронт, там такого не было бы.
— Ну зачем же расстраиваться, товарищ лейтенант? — успокаивал его Шмая, хитро прищурив глаз. — Ты, брат, еще побываешь в переплетах — будь здоров! Верно, начальники наши подготовят тут фрицам хороший компот… Слыхал, что сказал генерал Дубравин, наш комкор?.. Ну, помнишь, когда мы вытаскивали пушки, подошел к нам высокий такой, широкоплечий генерал?.. Он сказал, что эту зиму немец еще перезимует, а там мы ему такого духу дадим, что он проклянет тот день, когда полез к нам.
— Так тебе генерал и сказал? — подозрительно взглянув на него, спросил лейтенант.
— Точно так и сказал!..
— А кто он тебе, генерал? Родич? Брат или сват?
И снова Шмая чуть было не обиделся на Борисюка. Но заметив, что сказал он это беззлобно, ответил:
— Как хочешь, так и считай, лейтенант… Мы с этим генералом вместе еще под Перекопом воевали… на Врангеля ходили… Он был моим ротным.
— Да что ты, папаша, говоришь? — заиграли озорные огоньки в глазах Борисюка. И, подумав немного, он тихонько спросил: — А почему же он — генерал, а ты до сих пор сержант?
— Ого, если б все стали генералами, то кто же был бы солдатом? — оживился Шмая. — Понимаешь, дорогой, я после войны пошел по другому направлению… Сперва тоже было думал стать генералом, а как пришел домой да увидел, сколько у нас крыш разбитых — людям прямо на голову дождь льет, — ну и решил взяться за старую свою профессию…
Бойцы, подошедшие к ним, с интересом слушали повеселевшего кровельщика и от души хохотали. А тот, ничуть не расстроившись оттого, что не стал генералом, как его ротный Дубравин, начал рассказывать им о крышах…
Как ни бесилась зима со своими коварными метелями и вьюгами, все же пришлось ей отступить перед весенней оттепелью. Почернели леса, зашумели на дорогах ручьи. И тогда началось сильное движение на переднем крае. Генерал Дубравин зачастил в дивизию, где служил его старый приятель. И как бы ни был он занят, старался выбрать несколько минут, чтобы завернуть на батарею — поговорить со Шмаей-разбойником, послушать его шутки, какой-нибудь веселый рассказ. Глядя на него, генерал мысленно переносился в далекие времена, когда оба они — и он и Спивак — были молоды.
На фронте стояло затишье, и он приказал всем без исключения учиться, готовиться к грядущим битвам.
День и ночь рыли бойцы траншеи, окопы, укреплялись на рубеже. Все, начиная с медсанбатов и кончая складами боеприпасов, уходило под землю, укрывалось от вражеской авиации, тщательно маскировалось.
ebooksa