— Ну, например, Вы совершенно упустили из вида тот факт, что городок полон немцев. А это значит, что, пробираясь через улицы и переулки, мы с огромной долей вероятности нарвёмся либо на патруль, либо на обычных солдат, которые вышли на улицу по своим делам, например, в туалет.
— Тогда что ты предлагаешь? Тут сидеть? И ждать, пока они пойдут в наступление? Так это ничего для нас не изменит. Эти уйдут, другие придут. Тем более что эту больницу немцы под своих раненых уже приспосабливают. Дальнее крыло вроде бы не пострадало, я слышал их речь через завал. Они там чего-то суетились. Знамо дело, своих раненых сюда свозить будут, медицинское оборудование-то кое-какое, наверняка, осталось. Вот и устроят в том крыле лечебницу. И обязательно прочешут местность до последнего чулана, немцы — они знаешь, какие дотошные? Так что оставаться тут нельзя.
— Я этого и не предлагаю. Я предлагаю другое — не пробираться пешком, а захватить какой-нибудь транспорт и выбираться из города на нём.
Услышав моё крайне необычное предложение, Воронцов не смог вымолвить ни слова, а лишь открыл от изумления рот.
Я не стал спешить с деталями плана, давая ему время на осознание замысла моего дерзкого предложения.
Через пару секунд лейтенант вышел из ступора и прошептал:
— Ты с ума сошёл? Как мы с тобой вдвоём твой транспорт добудем? Там же немцы!
— Ясно, что не японцы, — хохотнул я и, решив больше не тянуть, рассказал детали плана.
А он, в общем-то, был прост: мы выбираемся из здания, нападаем на стоящую неподалёку машину и уезжаем.
— Да ты сумасшедший! Немцы же нас увидят! — крутя пальцем у виска, обалдевал тот.
— Ну и пусть видят.
— Но, они начнут стрелять! И нас убьют!
— С чего бы это? Я имею в виду — с чего бы им по нам начинать стрелять? Зачем им это? Город их. Любая машина, которая едет, автоматически считается тоже их. Ну, а если уж остановят, то Вы сами сказали, у нас есть пять патронов.
— Ишь, какой боевой! Думаешь так легко в человека стрелять?
— Думаю, что в человека стрелять — тяжело. А вот во врага — легко, — отрезал я.
Тот посопел, а потом раздражённо произнёс:
— Да нечего спорить! Всё равно не подходит твоя идея! Я водить не умею, так что, считай, наше дело — керосин.
— И совсем не керосин. Я умею водить. Я и поведу.
— Это где же ты научился?
— Думаю, что в Осоавиахим.