София снова улыбнулась, на этот раз ещё лучезарнее.
— Уверена, это в ваших силах, — пропела он, доставая фотографии. — У меня проблема с переводом. Вернее, с фонетикой. Взгляните, — она протянула аспиранту снимок с символом, обозначающим «оборотень». — Знакомо вам это слово?
Наш собеседник усмехнулся.
— Разумеется. Оно в этом городе известно каждому. Честно говоря, я удивлён, что вы показали мне именно его. У вас оно действительно вызвало затруднение?
Было заметно, что аспирант искренне удивлён. Впрочем, учёным свойственно полагать, будто то, что относится к узкой сфере их интересов, общеизвестно.
— Да, я знаю перевод, но хотела бы услышать, как оно произносится, — сказала София. — Можете прочитать?
— Само собой. Гуль!
— Гуль⁈ — переспросила после краткой паузы Голицына.
— Ну, да, — аспирант протянул ей фотографию. — Оборотень по-арабски это и есть гуль. Существо, притворяющееся человеком, чтобы заманить жертву и сожрать. Демон, выдающий себя за кого-то другого. Мне жаль, что вы приехали из-за такой ерунды. Могу я ещё что-нибудь сделать для вас?
Мне показалось, что он едва сдержался, чтобы не добавить «пожалуйста».
София покачала головой, глядя на снимок.
— Нет, спасибо. На самом деле, вы очень помогли. Хорошо, что мы не стали ждать профессора. Он бы, наверное, принял нас за идиотов, — она рассеянно улыбнулась аспиранту, но было заметно, что мысли Голицыной далеко от этой комнаты.
— Ну, что вы! — запротестовал, нервно поправляя очки, тот. — Никто вас не принял бы… ни за кого… такого!
— Наши благодарности, — кивнул я, решив, что мы выяснили, что хотели, и пора убираться. — Простите, что отвлекли.
— Вам больше ничего не нужно? — поспешно спросил, делая шаг следом за нами, аспирант, поскольку я взял Софию за локоть и повлёк в сторону выхода. — У вас ведь есть и другие снимки? Может, прочитать то, что на них?
— Не нужно. Ещё раз спасибо. Мы обратимся к вам, если понадобится.
— Всегда рад помочь!
Это уже донеслось нам вслед, поскольку мы вышли из комнаты и пересекали помещение, где обитала женщина с яркой внешностью.
— Помог вам Егор Митрич? — спросила она, подняв глаза от своего разлинованного журнала.
— Да, на все сто, — бросил я на ходу. — Благодарю. Вы просто прелесть.