— Готова. Мой лук и моё тело в твоём распоряжении.
— Я… Я — Ариэль! И тоже хочу от тебя дочь! — вышла вперёд ещё одна эльфийка. — Если нет другого выхода, я сражусь с хранителем!
Аполлон хмыкнул. Неужели они настолько хотят заиметь от него детей? Он взглянул в сторону ящеров.
— Даже не думай, малец, — ответил ему один из чешуйчатых. — Сына я тебе рожать не буду. Да и не смогу, — и ухмыльнулся зубастой пастью. — Но объединиться против хранителя готов! Как и мои братья! — взглянул он на ящеров.
— Точно!
— Покажем этому божку силу народа ящеров!
— За братьев наших! Газефа!
— За Рафа!
— За Луфи!
— И Бафа!
— За Суэлу!!! — прокричали и эльфийки.
Вот так просто, герои матриархата и ящеров объединились под стягом юного демона, признав того превосходство.
На этом моменте из воздуха вновь объявился Хранитель. Его золотая маска повернулась к поверженному Асергоду и стоявшему на его брюхе Аполлону. Затем к объединившимся ящерам и эльфийкам — все напряжены, в глазах — огонь предстоящей битвы, неуверенность, колебание. Но едва кто-то из них бросал взгляд на уверенного Аполлона, стоявшего так расслабленно, что и у самих появлялась внутренняя уверенность. Какое же всё-таки заразительное спокойствие исходило от юноши, пожалуй, таким и должен быть наследник великого дома теней — не колеблющийся, слепо верящий в свою правоту и силы.
— Помер твой божок, хранитель, — нарушил тишину Аполлон.
— Вижу, — ответил тот без промедлений. — Сейчас начнётся второй этап.
— Нет, — повёл юный демон головой из стороны в сторону. — Либо ты прекращаешь свои игры и отпускаешь нас. Либо следующий, кто умрёт, будешь ты.
Ящеры сглотнули, эльфийки промокли от услышанного. Юнец ведь и правда с яйцами! Сказать этому существу
Хранитель громко хмыкнул и произнёс:
— Все вы здесь пришли за силой. Убив меня, ничего не получите. Желаете обладать ей, — протянул он костлявую чёрную ладонь, на ней через мгновение, прямо из воздуха, образовался ярко-красный шар. Словно кровь тот вертелся по оси, распространяя отголоски мощи, заключённой в нём.
— Пройдите испытания. Либо умрите.