Такой тип был бы для нас большим искушением — сначала предложить ему укол дурманной травы, а потом выдоить все его денежки. Посадить его на отлетающий корабль, и кто останется в дураках, когда нехватка очередной дозы его прикончит? Кэтродины, во всяком случае, работают именно так… Офицер Ференц, который прибыл на вашем корабле, несомненно, шпион, но он замешан в высокую кэтродино-пагскую политику, и не станет заниматься такой мелочью, как выяснение источника наркотиков.
— А глейсы знают, кто распространяет дурман? — спросил Викор.
— Знают ли глейсы? — переспросил Ларвик тоном глубочайшего изумления. Он поднялся с ящика и потянулся, разминаясь. — А где, по-вашему, мы выращиваем траву? Они отдали нам весь гидропонный огород. Еще бы они не знали! Да они, в сущности, сами толкнули нас на это.
— Ах, вот как… Если бы они возражали, Ланг мог бы оказаться приманкой, но раз они не против… — Викор нахмурился. — Кто же тогда…
Глава восьмая
Пауза затянулась. Наконец Ларвик подошел к двери лифта и нажал на кнопку вызова.
— Как бы хотелось приучить к дурманной траве Дардано… — произнес он мечтательно, ожидая прибытия кабины. — Но я не могу рисковать. Если кэтродины обнаружат, что источник их неприятностей находится здесь, на Станции, глейсам, скорее всего, придется отречься от нас и заявить, что они ничего не знали. Может «быть, удастся провернуть это похитрей, пригласив его в элчмидский сектор. Никто не удивится, встретив у них дурманную траву — половина несчастных только ею и живет…
Он оборвал себя, поскольку прибыл лифт.
— Вы, разумеется, понимаете, что все это строго секретно?
Викор сухо ответил:
— Я проделал больше тридцати рейсов, как курьер, и до сих пор не попался.
— Хорошо, хорошо, — дружелюбно сказал Ларвик. — Я не хотел вас обидеть, всего лишь напомнил из осторожности.
Он пропустил Викора в кабину лифта и закрыл дверь.
— Кстати, — сказал он, когда кабина начала подниматься, — что бы вы ни узнали о Ланге, мы хотим владеть информацией наравне с Рейдж.
— Я сделаю, что смогу, — пообещал Викор. Но понимал, что выполнить обещание будет очень трудно.
Существовало множество мелких проблем, которые усложняли жизнь на Станции. Время, например. Глейсы установили сутки, более-менее приемлемые для всех рас, и не делили их на «утро», «день», «вечер» и «ночь». Им приходилось работать круглосуточно, по сменам.
Пагский штат с обычным небрежением к удобству всех остальных настоял, чтобы пользоваться своим собственным Среднепланетным Временем, которое совпадало с глейсским Временем Станции примерно раз в триста дней. И каким-то необъяснимым образом (никто не мог понять, почему) все три подчиненные расы — майко, лубаррийцы и элчмиды — выбрали каждая свой отрезок станционных суток в качестве «ночи».
Сейчас по времени сектора майко было около полуночи. В элчмидском секторе наркоманы с налитыми кровью глазами тянулись трясущимися руками к экстракту дурманной травы — единственное, что позволит им пережить наступающий день. А в секторе лубаррийцев только-только «смеркалось».
В довершение хаоса большинство кэтродинов владело искусством краткого сна и обходилось тремя часами забвения в сутки, урывая краткие промежутки для сна то тут, то там. Что же касается туристов, у которых хватало средств проводить время на Станции, они не обращали внимания на эту путаницу и веселились до тех пор, пока не падали с ног.
Нейтральность и терпимость, сказал себе Викор, чувствуя неожиданную усталость, имеют свои плюсы. Но иногда они вносят беспорядок.