— Ни в коем случае! — резко возразил Спартак. — Пусть эти глашатаи скроются из вида. Затем возьмешь деньги — я выдам тебе — и купишь билеты на самый быстрый вид транспорта.
— Как скажете, сэр. А теперь прошу завтракать.
Спартак оказался впереди стремительного потока пассажиров, который вынес его, Тхарла и Джюнору к трапу, ведущему на борт старенького судна на подводных крыльях — самому быстрому, какое еще можно было найти в северном полушарии. Мотор его работал с невероятной натугой, с перебоями, что составляло разительное несоответствие с острыми обводами красавца корабля. Загружен он был сверх всякой меры — Спартак уже начал беспокоиться насчет безопасности в пути, но в этот момент посадка закончилась, и теперь с борта он наблюдал, как толпа штурмует полусгнившие рыболовные траулеры, которые тоже готовились к выходу в море. Это было совсем непонятно. Ясно, что эти суденышки никак не могут успеть к праздничной церемонии, зачем же такой наплыв, зачем эти плакаты и горластые призывы разделаться с еретиками. Может, людям до смерти осточертело жить в этом похожем на кладбище Пенуире и они были рады любому, пусть даже такому рискованному путешествию. Либо все они, как говорится, должны были выказать «неугасимое желание» лично наблюдать за незабываемым событием в истории Эсконела. В душе Спартак верил, что первое объяснение ближе к действительности, отсюда и эта нездоровая экзальтация, частые выкрики и неумело намалеванные плакаты. Все делалось для показухи — значит, в людях осталась хотя бы капля здравого смысла. Они всего-навсего склонились перед силой.
У самого трапа, ведущего на борт корабля, Спартак с Джюнорой пережили несколько неприятных минут.
Наступил вечер, солнце садилось за ближайшим хребтом. Весь эстуарий был забит льдинами, которые нагнал южный ветер. Возле сходней стояли два жреца и проверяли пассажиров.
— Нас ищут? — встревожился Спартак.
— К счастью, нет, — успокоила его девушка. — Они заворачивают тех, кто не отличается хорошим поведением: не всегда посещал храм, слыл вольнодумцем, позволял себе двусмысленные высказывания. Предполагается, что на этом судне должны пойти самые достойные, самые верные. Как они поступят с чужаками, не могу сказать — у них еще не было случайных пассажиров. Кроме того, здесь столько народа, что им некогда задуматься над этим. Тхарл выслушал девушку и тяжело вздохнул:
— Ладно, я постараюсь что-нибудь придумать.
В следующее мгновение он совершенно преобразился — вид у него стал восторженный, взгляд ликующий. Как только они приблизились к трапу, он тут же, расталкивая толпу, бросился вперед.
— Простите, простите, господа! — закричал он. — Вы должны помнить меня. В тот день, когда священный Бельзуек впервые высадился на наш остров, мои жена и сын первыми отдали себя в услужение великому нашему божеству. А я сробел!
Оба жреца с интересом глянули на него. Тхарл между тем продолжал объяснять:
— Теперь мне понятно, как глупо я поступил. Тем более теперь, когда приближается великий день. Когда исчезнут последние сомнения, когда окончательно восторжествует слово Бельзуека. Подумать только — сыновья прежнего правителя сами пришли с просьбой принести их в жертву! Я не имею права пропустить этот священный миг. Велико могущество Бельзуека, велика и милость его к сробевшим!
— Умно, — тихо восхитился Спартак.
— Не то слово, — шепотом отозвалась девушка. — Они клюнули. Ему бы только не перегнуть палку. Один из жрецов только что подумал — не дать ли ему поручение на дорогу. Это свяжет нас по рукам и ногам.
Большую тревогу внушал и громоздкий узел, который Тхарл нес на спине. Там был спрятан энергетический карабин. К счастью, Бельзуек был далеко и не мог на таком расстоянии учуять металлический предмет, а других детекторов у жрецов не было.
Под разглагольствования Тхарла Спартак и Джюнора проникли на борт корабля. К ним тут же присоединился бывший солдат. Он дрожащей рукой отер пот со лба, когда же Спартак начал благодарить его за находчивость, только рукой махнул:
— Это цветочки, так у нас на севере говорят. Еще до Гарда надо добраться.
Он оказался прав. Такого смятения чувств, такого эмоционального напряжения, как во время этого перехода, Спартак никогда не испытывал. На борту находилось около трех или четырех сотен пассажиров. Неописуемое веселье царило на корабле. Совсем как в былые годы, когда туристские фирмы устраивали морские экскурсии. Если не считать, что отовсюду неслись совершенно непристойные песни, вино и темное пиво, которым славился Пенуир, текли рекой. Скоро широкой струей полилась и самогонка. Это было жуткое зрелище! Чему они радовались? Тому, что Викса, которому подавляющая часть взрослых мужчин служили верой и правдой, завтра бросят в лапы этого ужасного телепата? Они брели в тумане и рады были ослепнуть. Теперь они жить не могли без поводыря?
Прежде всего они стали необыкновенно подозрительны и первые часы все приглядывались к Спартаку. Что за чужак затесался в их благочестивую компанию? Положение улучшилось, когда выяснилось, что Спартак доктор. Тут какому-то ребенку стало плохо, Спартак быстро снял боль. Народ успокоился, и пьяные пассажиры один за другим пошли к нему с жалобами — здесь болит, там болит. Кое-кто брал его за руку и начинал делиться своими маленькими несчастьями. Рассказывали, как плохо им жилось прежде и как хорошо теперь, но все-таки в прошлом тоже было что-то хорошее. Как ты считаешь, док?
Скоро он уже едва мог держать себя в руках. В те дни, когда он оставил Эсконел и отправился на Энануорлд, на родине не было ни одного голодного, ни одного больного, разве что страдающие от легких сезонных простудных эпидемий. Их никогда не удавалось уничтожить полностью. Теперь же, разговаривая с земляками, он все больше убеждался, что их хвори можно излечить, если только будет налажено хорошее питание, если власти позаботятся о доброкачественной питьевой воде. Причем на все вопросы каждый из них убежденно отвечал, что эти страдания — пустяки. Главное, что теперь перед ними открылся свет истины. Однажды он уже совсем собрался возразить, однако Джюнора успела перехватить его взгляд.
ebooksa