является существенным недостатком в контексте данной должности. Поэтому прошу Вас покинуть помещение. Всего наилучшего.
Дальше дело пошло веселее. Себастьян вывел в центр зала девушек с самыми глубокими декольте, самыми пышными юбками и самым отчаянным макияжем, таких оказалось примерно половина, умаслил их комплиментами, вручил маленькие брошки и отпустил домой. Оставшимся предложили присесть и раздали листы с заданиями на знание этикета, в том числе и делового. На этом этапе отсеялись двенадцать девушек, все таки деловой этикет изучают далеко не все. Потом были вопросы по экономике, законодательству и шуточная задача по управленческим решениям. По итогам этих тестов нас осталось двое, я и леди Сесилия Коннел, дочь лорда Джошуа Коннела, состоящего в Совете лордов. Высокая платиновая блондинка с серыми глазами, пухлыми губами и пышным бюстом была уверена в своей победе, смотрела свысока и несколько снисходительно. Себастьян попросил оставшихся девушек не уходить, чтобы они могли оценить справедливость решения, кого из нас двоих принять на должность. На мой взгляд все это было похоже на фарс, но я понимала, что либо для этого есть причины, возможно, тот же совет, либо мужчины решили таким образом развлечься. Две служанки принесли подносы со снедью и ножи. Нам предстояло сделать бутерброды. У меня они получились аккуратнее, наверное, я чаще ем по ночам на кухне, а леди Сесилия ещё и палец порезала, шипя от досады на каком-то языке, похожем на змеиный. Девушки кисло поздравили меня с победой. Все это мероприятие прошло, как в тумане, я весь день старательно занималась тем, что пыталась сдержать глупую улыбку, не засмеяться и не закружиться по залу в танце, а ещё не пялиться на Дамиана слишком сильно. Совсем не смотреть в его сторону было выше моих сил.
Наконец нас отпустили по домам. Уже стемнело. Я поймала экипаж и чуть не уснула по дороге домой, сказывался ночной недосып. А дома меня ждал полный кавардак. Начиная с холла, почти весь первый этаж был заставлен рулонами ткани с отмотанными концами, свернутыми пополам или сложенными живописными складками и драппировками, рядом с ними стояли коробки с бусинами, раскатились по полу катушки ниток, откуда ни возмись появились портновские манекены, а вокруг всего этого с лихорадочно блестящими глазами бегали Низам и Таисия, во рту у них торчали зажатые булавки, поэтому мне они лишь махнули приветственно рукой. У меня не нашлось слов, поэтому я аккуратно, чтобы, упаси боги, ни на что не наступить пробралась на кухню. Там не спеша пила чай грустная Сури.
— Добрый вечер, леди Доротея, — она сделала попытку встать, но чуть не зацепилась животиком за столешницу и неловко плюхнулась обратно.
— Сури, обращайся ко мне по имени и на "ты". Мне так больше нравится. — Дарханочка кивнула и мило засмущалась. — А эти два сумасшедших весь день так?
— Нет, это они уже устали, думаю, скоро разойдутся и упадут спать.
— Аааа, уже устали, — потрясенно протянула я, — что же тут было днём?
— Полный дурдом, леди… Доротея! — Воскликнула Сури и чуть не расплескала чай. — Я от них уже к обеду сбежала. Заходила леди Румина, так ее хватило ровно на полчаса, потом еле отбилась, а мне пришлось на кухне прятаться, их госпожа Кларисса сюда не пускала, а потом они, кажется, вообще про меня забыли.
— Ну, я думаю, это к лучшему. Ты бы шла отдыхать, чего их сторожить. Наиграются, да разбредутся по комнатам.
— Я боюсь, что они так и уснут в обнимку с каким-нибудь рулоном.
— Ну как знаешь. — Я пожала плечами. Мне показалось, что Сури просто не хочет оставлять Низама с Таей без присмотра. Вслух, конечно, не стала это говорить и принялась греть себе ужин и кипятить воду для взвара, попутно переваривая события дня. Еды я набрала на двоих, уверенная, что император пропустил ужин и появится с минуты на минуту.
Дамиан пришел, когда дом погрузился в тишину, голодный, уставший и совсем не романтичный. Он быстро и без особого аппетита поел, хоть и приготовленная Клариссой еда была изумительно вкусной. Я убрала посуду с чайного столика на поднос, а император по-прежнему сидел в кресле, погруженный в свои мысли, и, кажется, даже не замечал меня. Я не стала его отвлекать и села в кресло возле камина, тоже порядком устала. Поленья обуглились, и пламя по-вечернему лениво облизывало их, жмурилось, как сытый кот, трещало и пускало искры от удовольствия, переливалось горячим белым, теплым желтым, уютным алым и пурпурным, венчая все волшебными синими всполохами. Огонь. Огонь. Огонь. Я мысленно повторяла это слово снова и снова. Наличие Силы позволяет магам управлять всеми пятью стихиями, но дольше и более углубленно они учатся управлять огнем и жизнью, после идет вода, воздух и затем земля. Если Дар невелик, как у меня, то целесообразно отдать предпочтение целительству, что я и сделала. Но мне всегда хотелось обладать достаточным уровнем Дара, чтобы огонь ластился к моим рукам, окутывал меня своим жаром, развевал волосы. Я постоянно ощущала какую-то внутреннюю пустоту, душевную скованность, недосказанность, как будто не хватало какой-то части меня. Я не сумела объяснить бабушке, что не сама Сила меня манит, но та цельность, которую она мне подарит, что в моем характере словно не хватает темперамента, и он непременно должен появиться с Силой и огнем. Иногда мне казалось, что вот она проскочила Искра гораздо больше, чем обычно, но тут, же словно фитиль прикрывали колпаком, наступала внутренняя темнота. В такие минуты я боялась, что моя Искра погаснет совсем, и потом, ночью мне обязательно снился кошмар, тот самый кошмар, который я вижу пятнадцать лет, черное покрывало волос, залитое багровой кровью. А утром было горько во рту, и я снова была холодной, как настоящая северная леди, или как примороженая рыбина. Дайте боги здоровья шутникам, которые меня так называли. Я старалась бороться с этим внутренним холодом, не показывать вида, что мне страшно однажды замёрзнуть изнутри насовсем, ехала в крепость, прихватывая с собой эссу. И вот я уже не примороженая рыбина, а очень даже леди с хвостом. Губы невольно тронула улыбка. Из этого мысленного киселя меня выдернуло слабое шкрябанье по двери. Император впустил Урку, тот потрусил сначала ко мне, ткнулся влажным носом в ладонь, потом улегся на ковре, зажмурил глаза и засопел. Дамиан сел на пол у моих ног, откинул голову мне на колени, поймал руку и поцеловал середину ладони, а на браслете, как по волшебству, появилась новая подвеска-бусина, на этот раз без камней, комбинированная из жёлтого и белого металла.
— Но как? — Спросила шепотом, боясь нарушить уют этого вечера. Дамиан лишь улыбнулся в ответ, улыбка вышла усталой, и от этого немного грустной. Мои руки сами начали массировать голову, перебирать волосы, и напряжение, одолевавшее его, постепенно ушло. Мы посидели так ещё немного, а потом я снова мазала его рубцы. Может быть, Дамиан так устал, а может, мазь жгла кожу уже не так сильно, но когда я закончила ее втирать, он крепко и спокойно спал.
Я проснулся посреди ночи и несколько минут не мог понять, где я и почему не в своих покоях. Потом вспомнил, что до дворца вчера так и не добрался. Импереуправление ещё до полудня выпило из меня все соки, к тому же пришлось присутствовать на отборе моей помощницы, и вот закономерный результат — уснул, сам того не ожидая. Совет настаивал на организации целого мероприятия, чтобы выбрать достойнейшую кандидатуру. Хорошо, хоть от торжественной части удалось их отговорить. Конечно, они делали ставку на Сесилию, и хорошо, что не приняли всерьез Доротею. Но теперь все внимание будет приковано к ней. В душу заползло липкое чувство даже не страха за нее, а самого настоящего ужаса. Сколько я пережил покушений, но за себя мне никогда не было страшно, а за Тею было страшно так, что волосы шевелились на затылке. Нужно быстро осуществить идею с женитьбой, в идеале до бала. Точно, так и сделаю на этих выходных, как раз к концу недели можно будет все подготовить. От покушений это не избавит, но охолонет самых ретивых. Одно дело покушаться на жизнь леди из опального рода, а другое — на супругу императора. Коронацию можно приурочить как раз к празднику Цветения, а обнародовать факт нашей женитьбы при удобном случае. Пусть будет козырем в рукаве.
До утра было ещё далеко. Я осторожно поднялся с кровати, сходил в ванную, умылся. В голове немного прояснилось, страх уполз вглубь, но не исчез совсем. Стоило бы вернуться во дворец, и я уже начал застегивать рубашку, но вдруг Доротея всхлипнула во сне, потом ещё и ещё раз. Ее рука судорожно сжала край одеяла, ресницы затрепетали, а губы скривились, будто она хочет что-то сказать, но никак не выходит. По щекам потекли слезы, и она снова начала всхлипывать.
— Тшшш, Тея, проснись. — Я тихонько ее позвал и взял за руку, а она вздрогнула, открыла глаза, села и горько расплакалась, спрятав лицо в ладонях.
— Это просто кошмар. — Бормотала она. — Кошмар.
Я прижал ее спиной к себе, целовал разметавшиеся волосы, гладил по плечу, пока она не успокоилась.
— Тея, в своей жизни я жалею только об одном — что заставил тебя смотреть на казнь. Ты бы могла меня ненавидеть…
— Я помню твоего отца. — Прервала Доротея, отстранилась от меня немного, чтобы повернуться лицом, устроилась поудобнее, смешно шмыгнула носом, мягкая, теплая. Мне не к месту подумалось, что именно такой и должна быть женщина, мягкой, теплой, податливой. Руки сами потянулись прижать ее крепче, присвоить. — Я тогда не понимала, зачем родителям было убивать императора Эльдариона, ведь он мне нравился, он был хорошим. Сейчас мне более понятны их мотивы, но зачем было убивать открыто. Даже если бы им удалось убить и тебя, никто бы не позволил убийцам сесть на трон. Я понимаю, что ты не мог и не должен быть поступать иначе. Но я уверена, что рыбка покрупнее залегла на дно. А родителям в свое время очень качественно запудрили мозги, и это мне напоминает то, что сейчас пытаются сделать с тобой, завалить тебя по самую макушку мелочами, чтобы проворачивать делишки у тебя за спиной. Отсюда напрашивается вывод, что рыба либо находится в Совете, либо весь Совет и есть эта рыба.
ebooksa